Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя
Шрифт:
— Тогда я поеду, чтобы не мешать, — осторожно потянула поводья.
— Не так быстро.
Вжик! — арбалетный болт просвистел очень близко от уха.
Ну да, разбойники не могли отпустить меня навстречу своей потенциальной жертве: вдруг я предупрежу?
Сзади по обе стороны дороги что-то шмякнулось, со звоном поднялась с земли замаскированная ранее сеть из цепей, отрезая путь к отступлению. Тут даже механическая ловушка задействована — хорошая засада.
— Идиот, — буркнул другой громила. — Теперь заколебёмся противовесы поднимать и сеть маскировать!
—
Вот это он сказал зря…
У первого же после городских ворот трактира я остановила коня. Вместе с медной монеткой бросила мальчишке поводья, он изумлённо уставился на мои сбитые костяшки пальцев. Поняв, что я это заметила, отвёл взгляд. Я же сдёрнула с седла сумку с самым ценным и поправила навьюченную на вторую лошадь связку мечей, копий и арбалетов. По уму надо было сначала продать их, но…
— Если сохранишь всё в целости, заплачу серебряный, — пообещала пацану и, поправив пояс с коротким мечом, зашагала ко входу.
Хотя бы трактиры всё те же: сумрак, запахи еды и выпивки, хмуро-любопытные посетители. Небритые морды.
Триста лет. Меня не было грёбаных триста лет!
Под прицелом множества глаз я подошла к барной стойке и, кинув на столешницу монеты, сказала:
— Кружку чего покрепче. И мяса. Много мяса.
— Что-то случилось, крошка? — ухмыльнулся бармен, оглядывая сбитые костяшки и разбитую губу (это тело ещё совершенствовать и совершенствовать).
— Наниматели передохли, — глухо поведала я. — Не порти поминки.
Кивнув, бармен принялся за свои обязанности.
Ошибкой бандитов было меня окружать: спешившись, я оказалась прикрыта от арбалетчиков и магов самими бандитами. Ну а дальше дело техники. Пусть тело не обладало прежней силой и гибкостью, но мне хватило. Пусть от каждого использования магии меня шарахало током из-за неумения работать с этим элементом, боль я терпеть умела и знала достаточно заклинаний, чтобы разобраться с этой кучкой неудачников.
Да и в целом мне нужен был кто-то, на ком можно оторваться, не боясь последствий, так что я знатно почесала о них кулаки.
А потом допросила.
Бандиты оказались безграмотными идиотами и даже карты местности у них не было, не то что мировой, но их рассказ…
Не было больше смысла искать позиции своих, потому что моих здесь не осталось.
Боги устроили войну, которая почти уничтожила мир, и тогда двенадцать безымянных героев низвергли их в великую пустоту. Молиться богам запрещено, можно только ненавидеть, ведь перед поражением они прокляли мир, так появились прорывы (разломы, трещины — названий много), губящие всё живое и создающие монстров.
Я совершенно ничего об этом не знала!
В поместье я гнала мысли о вероятности подобного, но теперь невозможно отрицать очевидное: мои соратники и даже враги мертвы.
Бармен брякнул кружку на стойку, пахучее содержимое брызнуло вокруг.
«За всех!» — мысленно произнесла
От обжигающего пойла заслезились глаза. Хилое тельце осилило лишь половину. Задыхаясь, я громко опустила кружку на столешницу. В голове шумело.
Внутри была одуряющая боль потери, жар алкоголя, и… пустота.
Нет, я не собиралась в ближайшей канаве помирать от отчаяния или ножа в почке. Просто… всё было как-то… странно.
Я слишком привыкла служить божественным покровителям, к тому, что мне ставили цели, а я их достигала.
— О чём грустишь? — пророкотал низкий мужской голос с хрипотцой.
Чуть не отскочила: так задумалась, что не заметила подошедшего, хотя он был широк в плечах и прилично выше. Как и я, он не снял капюшона дорожного плаща. Рассматривал меня внимательно, и я смотрела в ответ, хотя я бы и так на него уставилась: он был слишком хорош со своим волевым подбородком, чётко очерченными пухлыми губами, прямым носом и выразительными синими глазами в обрамлении чёрных ресниц. Чёрными были и аккуратные брови, хотя выглядывающие из-под капюшона волосы отливали золотом спелой пшеницы.
Хуже красивой женщины может быть только красивый мужчина.
— Отвали, — прихватив кружку, я развернулась в поисках свободного стола.
И ничуть не удивилась, когда синеглазый последовал за мной к выбранному месту. В голове продолжало шуметь, а груди — всё разрываться.
— Что ж ты такая грубая, — он с безмятежной улыбкой сел напротив.
Я подалась вперёд и доверительно сообщила:
— Терпеть не могу синеглазых. Так что просто отвали.
По наглым глазам было видно: он не послушает.
Глава 12. Навязчивый помощник
— У нас приличное заведение, надеюсь, проблем не будет, — хозяин гостиницы, перебирая в пальцах полученные серебрушки, с опаской смотрел на висящую на плече магистра Армана девушку в мужском костюме.
— Если возникнут проблемы, я заплачу, — пообещал Арман и развернулся к лестнице.
Ступени поскрипывали под ним, посетители изредка косились в его сторону, а служанка, ведущая его за собой, смотрела в пол. Она открыла комнату и с осуждающе поджатыми губами поспешила прочь. Оказавшись внутри, Арман ногой захлопнул дверь и прошагал к кровати. Как и в прошлый раз он придержал Лилиан, когда сгружал её с плеча на постель, и аккуратно уложил.
Только в этот раз он предполагал, что Лилиан не притворяется, а действительно находится без сознания. Склонившись к ней, Арман прищурился и долго всматривался в лицо, чуть подрагивающие ресницы и припухшую нижнюю губу.
— Совсем не умеешь пить, да? — Он отступил и потёр горло, слегка першащее от заклинания изменения голоса.
Голова… боги, моя голова собиралась взорваться. Чуть повернула её на подушке, и…
Так. Подушка. Кровать. Похмелье. Боги… которых низвергли, я забыла, что такое похмелье. Всё, пока не достигну второго круга с его ускоренной регенерацией — никакой выпивки.