Великая. История «железной» Маргарет

Тэтчер Маргарет

Кульминацией всех моих восторгов стал мой первый визит в театр Кэтфорд в Льюисхэме, где мы смотрели знаменитый мюзикл Зигмунда Ромберга «Песня пустыни». Три часа я провела в другом мире, унесенная, как и героиня, бесстрашной Красной тенью. Впечатление было так сильно, что я купила ноты и играла по ним дома. Было трудно покидать Лондон и Скиннеров, которые так меня баловали. Ведь благодаря их доброте я увидела, выражаясь словами Талейрана, la douceur de la vie (сладость жизни).

Наша религия была не только музыкальной и социально ориентированной, но также и интеллектуально стимулирующей. Основной политической тенденцией среди методистов и других протестантов в нашем городе была близость к левому крылу и даже

пацифизму. Методисты в Грэнтеме организовали референдум 1935 г., распространяя среди избирателей опросный лист, по итогам которого большинство проголосовало «за мир». В истории не зафиксировано, как сильно Гитлер и Муссолини были тронуты таким результатом, но в доме Робертсов были свои взгляды на этот счет. Референдум был нелепой затеей, отчасти приведшей к отставанию национального перевооружения, необходимого, чтобы отпугнуть и в конечном итоге одержать победу над диктаторами. По этому и другим вопросам мы, стойкие консерваторы, имели свое особое мнение. Наш друг Скиннер был энтузиастом референдума. Он был добрейшим и святейшим человеком; годы спустя он венчал меня и Дэниса в лондонской часовне Уэсли. Но человечность не заменяет политической трезвости.

Богослужения, посещаемые каждое воскресенье, оказывали огромное влияние на меня. Приглашенный конгрегационалистский священник, реверенд Чайлд, прояснил для меня смелую для тех дней мысль, что в грехах отцов (и матерей) нельзя обвинять их детей. Я и сегодня вспоминаю его порицание ханжеской тенденции называть детей, рожденных вне брака, незаконными. Все жители знали, кто в городе родился без отца. Слушая реверенда Чайлда, мы осознавали свою вину в том, что относимся к ним по-другому. Времена изменились. Давно печать незаконнорожденности не ставится не только на ребенке, но и на родителях, при этом число детей, живущих в бедности, увеличилось. Мы все еще не нашли способ совместить христианское милосердие с разумной социальной политикой.

Когда разразилась война и смерть приблизилась к каждому, богослужения стали эмоциональнее. На одном из них, вскоре после Битвы за Англию{ Точнее Битва за Британию (10 июля – 30 октября 1940 г.). В ходе воздушных боев Королевские ВВС Великобритании отразили попытки авиации Третьего рейха уничтожить британские ВВС, разрушить промышленность и инфраструктуру юга страны, деморализовать население и принудить Великобританию к заключению мира. Термин ввел в употребление У. Черчилль. (Прим. ред.)}, проповедник сказал, что всегда «малыми силами спасают многих»: так было с Христом и апостолами. Меня вдохновила тема другой проповеди: рожденные в бурю будут готовы справиться и с грядущими бурями. Это было доказательством великого Божьего провидения и основанием для веры в будущее, как бы тяжело ни было сегодня.

В нашем доме всегда много трудились, отчасти потому, что праздность считалась грехом, отчасти потому, что всегда было много работы. Как я упоминала, когда было необходимо, я помогала в магазине, а благодаря моей матери, я узнала, что значит управляться с домашним хозяйством так, чтобы все работало как часы, даже если целый день она провела за прилавком, обслуживая покупателей. Хотя перед войной у нас была горничная, а после войны помощница на пару дней в неделю, мама всегда много трудилась по дому сама, а это требовало гораздо больше усилий, чем в современном доме. Она научила меня правильно гладить мужские рубашки и вышитые изделия. Огромные утюги нагревались на открытом огне, а чтобы придать идеальный вид белью, смазывали утюг свечным воском. Как ни странно для тех лет, в средней школе мы изучали домоводство – все, от правильной стирки до управления семейным бюджетом. Тем самым я была вдвойне подготовлена к управлению домашним хозяйством.

Дом на Норт Парэйд мыли не только ежедневно и еженедельно: ежегодная капитальная весенняя уборка позволяла вычистить те уголки, до которых обычно не добирались. Ковры выносили на улицу и выбивали. Мебель красного дерева, всегда хорошего

качества, которую мать покупала на аукционах, мылась теплой водой с уксусом, а затем полировалась. Поскольку весной также проводилась инвентаризация магазина, у нас не было и минутки отдыха.

В доме ничего не выбрасывалось, мы всегда жили строго по средствам. Худшее, что можно было услышать о соседях, это что они «живут с размахом». Поскольку мы были привычны к экономному режиму, мы справлялись с ограничениями военного времени, хотя мы обычно записывали передаваемые по радио рецепты таких скучных блюд, как «Картофельный пирог лорда Вултона» (дешевое блюдо, названное в честь министра пищевой промышленности времен войны). Мама прекрасно готовила. Дважды в неделю она пекла хлеб, кексы и пироги, особенно славился ее хлеб и грэнтемские имбирные пряники. До войны по воскресеньям мы готовили жаркое, которое в понедельник подавалось как холодная закуска, а во вторник превращалось в тефтели. В годы войны воскресное жаркое превратилось в суп почти без мяса или макароны с сыром.

В маленьких провинциальных городках в те дни была своя сеть частной благотворительности. Накануне Рождества в нашем магазине были готовы 150 пакетов, содержавших консервы, рождественский торт и пудинг, джем и чай – все купленное для бедняков клубом «Ротари»{ Ротари-клуб – международная неправительственная ассоциация, возникшая в 1905 г. Объединяет людей вне зависимости от национальной, расовой принадлежности, вероисповедания, политических взглядов. (Прим. ред.)}. Всегда что-нибудь из того, что мама пекла в четверг или воскресенье, посылалось одиноким старикам или тем, кто заболел. Как владельцы магазина, мы всегда знали об обстоятельствах наших покупателей.

Одежда никогда не была для нас проблемой. Моя мать была профессиональной швеей и шила для нас почти все. В те дни существовало две компании, производившие хорошие выкройки, «Вог» и «Баттерик», а на распродажах мы покупали хорошие ткани по сниженным ценам. Так что мы были недорого и, по грэнтемским стандартам, довольно модно одеты. Когда отца избрали мэром, мама сшила для нас, своих дочек новые бархатные платья – голубое для моей сестры и темно-зеленое для меня, а для себя муаровое платье из черного шелка.

Но во время войны дух бережливости стал почти одержимостью. Даже моя мать и я были ошеломлены одной из наших подруг, которая сказала, что никогда не выбрасывает шитые нитки, а использует их заново. «Я считаю, это моя обязанность», – сказала она. После этого так стали делать и мы. Мы ведь были методистами.

У меня было меньше свободного времени, чем у других детей. Отдыхала я во время долгих прогулок, часто в одиночестве. Грэнтем лежит в небольшой лощине, окруженной холмами, тогда как в других местах Линкольншира рельеф очень плоский. Иногда я уходила из города по Манторпской дороге, шла по северной стороне и возвращалась по Большой северной дороге. Мне нравилось подниматься на холм Холле, где во время войны, освобожденные на неделю от школы, мы собирали шиповник и ежевику. В снежные дни с этого холма катались на санках.

Я не была спортивным ребенком, хотя научилась плавать и в школе несколько эксцентрично играла в хоккей. Дома мы обычно играли в такие игры, как «Монополия» и «Пит» – шумная игра, основанная на принципах Чикагской товарной биржи. Позднее, приехав в Америку, я посетила биржу, но мой интерес к торговле тем и закончился.

Появление кино в Грэнтене очень скрасило мою жизнь. Нам повезло иметь среди покупателей семью Кэмпбелл, владевшую тремя кинотеатрами в Грэнтеме. Они иногда приглашали меня к себе домой послушать граммофон. Там я познакомилась с их дочерью Джуди, ставшей впоследствии известной актрисой, сыгравшей с Ноэлем Кауардом в комедии военного времени «Настоящий смех». Благодаря знакомству с Кэмпбеллами кино стало для нас доступным развлечением. Родители были рады, что я могу смотреть «хорошие» фильмы, определение, которое включало мюзиклы Фреда Астера и Джинджер Роджерс и фильмы Александра Корды.