Великий Гусляр
Шрифт:
Конечно, Марина очень боялась пещер, потому что в них бывает темно, но дождик был холодным, а под таким дождем целоваться совершенно невозможно.
Аркадий не сразу нашел вход в пещеру — растительность вокруг изменилась, да и сам он вырос.
Вход был похож на дыру, ведущую в берлогу, и Марина даже спросила:
— А медведя там нет?
— Наивный вопрос, — сказал Аркадий. — Медведей в наших местах давно уже нет. — И он первым полез в пещеру.
Марина нагнулась, влезла в дыру, и ее подхватили сильные
— Иди сюда, садись — сказал он.
— А змей здесь нет? — спросила Марина.
— Уползли.
— Я все равно боюсь, — прошептала девушка.
— Я с тобой! — ответил Аркадий. — Дай мне руку.
Ее пальцы нащупали в темноте его ладонь и замерли, потому что Марину ударило током.
— Ой, — сказала девушка.
Аркадий потянул ее за руку и привлек к себе. Раз было темно, то Марина не могла должным образом сопротивляться: она же не видела, с кем борется.
— Только не целоваться, — прошептала она, как бы подсказывая Аркадию, что надо делать.
— Конечно, — сказал он.
Его губы совершенно нечаянно наткнулись на ее губы.
И они целовались, пока шел дождь. Но так как они не видели, кончился дождик или нет, то целовались почти до вечера.
Иногда, борясь больше с собой, чем с Аркадием, Марина шептала:
— Только не это! Ты же все испортишь!
Аркадий не совсем понимал, что он может испортить, но недостаток жизненного опыта и опасение обидеть девушку заставляли его остановиться. Однако ненадолго. Так что их отношения были похожи на морской берег. Ты видишь, как волна поднимается, несется к галечной полосе, но прибрежные камни останавливают, дробят ее и заставляют уползти обратно, поджав пенный хвост.
Наконец Марина устала от борьбы, в которой ее поражение было неминуемым. Поэтому она нащупала на полу пещеры камень и шутливо сказала Аркадию:
— Если мы сейчас не уйдем отсюда, я тебе нос разобью.
К этому времени их глаза настолько привыкли к темноте, что молодой человек отлично разглядел камень в тонкой руке продавщицы мороженого.
Он натужно засмеялся, но подчинился, потому что в извечной борьбе полов верх всегда берет мужчина, но женщина решает, когда ему предстоит победить.
Держась за руки, они вылезли из пещеры и зажмурились.
Заходящее солнце окрасило оранжевым светом стволы сосен, небо было почти белым, как десятикратно простиранная голубая рубашка, птицы уже угомонились.
Под ногами мягко пружинило одеяло сосновых иголок. Раздвинув иголки, кое-где торчали скользкие шапки маслят.
Молодые люди стали спускаться с холма. Чтобы отвлечь Аркадия от охвативших его печальных мыслей, Марина показала ему камень, который забыла выкинуть, и сказала:
— Обрати внимание, что это такое?
— Камень, — ответил Аркадий, все еще докипающий несбывшимися порывами.
— Не просто камень, — сказала Марина,
— Где только они не бушевали…
Они вышли на дорожку, Аркадий хотел было еще раз поцеловать свою возлюбленную, но навстречу, разумеется, шла тетка с пустыми ведрами. Скажите, что делать тетке с пустыми ведрами на окраине Великого Гусляра на рубеже тысячелетий?
— Но я не знала, что Великий Гусляр входил в зону вулканической активности, — сказала Марина. — Я полагала, что весь этот регион покрыт толстым слоем осадочных пород.
— Вот именно, — согласился Аркадий, проклиная тетку.
Чуткая Марина заметила его душевное неудобство и правильно истолковала:
— Ты меня совсем не слушаешь, Аркаша. Я не подозревала, что в твоем сердце есть место суевериям.
— В моем сердце все есть, — ответил Аркаша.
— Надо будет посоветоваться со Львом Христофоровичем, — сказала девушка. — Он наверняка знает.
— Это еще кто такой? — спросил юноша.
— Профессор Минц, — сказала Марина. — Без пяти минут лауреат Нобелевки. Живет у нас уже много лет.
— Что делать в этой дыре без пяти минут лауреату?
— В этой дыре ты меня встретил, — сказала Марина, обидевшись за Великий Гусляр.
— Лучше бы я тебя в Москве встретил.
— Разве в Москве ты отыскал бы такую пещеру? — рассмеялась Марина.
Аркадий не ответил. Подобно всем влюбленным на раннем этапе этой болезни, он был подозрителен и склонен к пессимизму.
На углу Пушкинской Марина попрощалась с Аркадием, и ему показалось, что она сделала это очень холодно.
Глава 2
Расставшись с Аркадием, Марина отправилась к профессору Минцу и застала его во дворе. Новое поколение доминошников вбивало в землю крепкий старый стол, а профессор с Корнелием Удаловым смотрели на отчаянную схватку глазами знатоков и с трудом удерживались от советов.
— Что за манера, — сказал Минц, увидев Марину и поцеловав ее в лобик, — заплетать негритянские косички. Неужели тебя из-за этого больше любят мальчишки?
— Они меня не любят, — ответила Марина. — Они ко мне пристают.
Марина отошла с пенсионерами к лавочке под кустом сирени и показала Минцу камень, подобранный в пещере.
— Откуда это? — удивился Минц.
— Так Маринка с Аркашкой Синицким в пещере от дождя прятались, — ответил за нее Удалов. — Мне старуха Ложкина говорила.
— Вот это лишнее, Корнелий, — оборвал его профессор. — Не превращайся в старую сплетницу.
Он покрутил камень в руках, понюхал его, поцарапал ногтем и сказал:
— Примерно семьдесят миллионов лет назад этот камешек был лавой. Но так как я не знаю о выходах лавы в нашем районе… Где ты его нашла?