Великий мертвый
Шрифт:
Кортес обомлел. Здесь, в западных землях он такое видел впервые. Но главное, они стояли на коленях вовсе не перед ним, а перед Мариной… переводчицей!
— Малиналли… — беспрерывно бормотали дикари, — Малиналли…
И юная, лет пятнадцати от роду, переводчица гладила их по волосам, словно собственных детей.
А потом сарацины встали, подошли к по-хозяйски приобнявшему свою рабыню и все еще недовольному Карреро и снова поклонились до земли — теперь только ему.
— Лопе Луцио, Малинче…
Марина
— Великий господин… муж Марины…
— Я не понял, — тряхнул головой Кортес, — Карреро! В чем дело?!
— Я не знаю… — побледнел Карреро.
И, словно для того, чтобы внести ясность, мавры начали быстро балаболить, а Марина и Агиляр — переводить.
— Великий господин, мы получили письмо твоей благородной супруги…
«Письмо дошло!» — охнул Кортес.
— Мы рады, что такой великий господин, как ты, пришел освободить нас от невыносимых тягот, наложенных Мотекусомой…
— Черт! — вскочил Кортес, но тут же взял себя в руки. — Агиляр, внеси ясность. Объясни этим тупицам, кто здесь генерал-капитан.
Агиляр принялся быстро шепелявить, и Марина, подтверждая сказанное, показала рукой на Кортеса.
Мавры оторопели, а их изуродованные проколами и увешенные десятками золотых пластинок нижние губы совсем уже оттянулись вниз. Наконец, один пришел в себя, что-то растерянно прошепелявил, и Агиляр — со второй попытки — отважился донести смысл сказанного.
— Они не понимают, почему столь высокородная госпожа, как Марина, — супруга простого воина.
Карреро побагровел.
«Матерь Божья!» — охнул Кортес. За кого бы мавры ни приняли Марину, а честь Карреро надо было срочно спасать.
— Он мой друг, — поспешил он исправить положение. — И о-очень высокопоставленный человек. Но главный военный вождь — я.
Мавры недоуменно переглянулись. Они ни черта не понимали.
Первым делом, после долгих напряженных переговоров с маврами Кортес приказал переводчикам подойти ближе.
— Спроси у нее, — обратился он к Агиляру, — почему она в таком почете.
Агиляр перевел, но Марина лишь пожала плечами.
— Она говорит, что она знатного рода, — перевел Агиляр.
— А почему в рабынях оказалась?
Марина выслушала вопрос и надула губы.
— Мне кажется, она не хочет говорить об этом, сеньор Кортес, — виновато развел руками Агиляр.
Кортес крякнул и принял все, как есть. Отпустил переводчиков, собрал экстренный совет капитанов, разъяснил ситуацию и тут же отправился в наскоро выстроенную «тюрьму». Сдвинул полог из пальмовых листьев и оглядел поедающих маисовую кашу колодников.
— Ну, что, Ордас, как там ваши планы, — не изменились?
Бывший
— Зачем пришел?
— Мириться.
Колодники — все четверо — переглянулись.
— Нет, — упреждающе выставил узкую ладонь вперед Кортес, — если вам нравится сидеть в цепях, я не настаиваю. Но если хотите быть в доле…
Мятежники снова переглянулись.
— Ты что… возьмешь нас в долю?
— Всего золота в одиночку не огребешь, — пожал плечами Кортес, — а мне нужны капитаны.
Ордас усмехнулся.
— А когда дело дойдет до суда, нас поставят под виселицей рядом с тобой?
— За что? — искренне удивился Кортес. — У меня все по закону. Даже Королевский нотариус вам это подтвердит.
— А Веласкес?
— А что — Веласкес? Я от своих долгов перед ним не отказываюсь.
— Как так? — не понял Ордас. — Ты собираешься платить Веласкесу?! Даже после всего этого?..
Кортес саркастично ухмыльнулся.
— Я одного не пойму, сеньоры: почему вы считаете меня дураком? Я университет в Саламанке закончил…
— Ты не крути! — возмущенно оборвал его Ордас. — Ты прямо скажи! Ты собираешься выплатить Веласкесу его законную часть?! Или нет?!
Кортес легко выдержал его яростный взгляд и весело кивнул.
— До последнего песо.
Они шли вслед за маврами-проводниками два дня, встретив по пути только один городок. Солдаты, хлюпая размокшими от вечной сырости альпаргатами, тут же бросились по дворам, но и это селение было брошено и тщательно вычищено — ни маиса, ни кур. А в полях только и было, что едва проклюнувшиеся острые ростки маиса.
— Если так дальше пойдет, солдаты вернутся, — мрачно поделился с Кортесом Альварадо. — Лучше уж тухлая солонина и долги…
— Знаю, — отозвался Кортес.
— И тебя приведут к Веласкесу в цепях, — не унимался Альварадо.
Кортес поморщился. Ему и без уколов Альварадо было плохо. А вечером второго дня, когда тучи разошлись, а солдаты впервые за несколько дней увидели солнце, разведчики привели несколько посланных навстречу и увешанных ананасами гонцов. И снова повторилась та же некрасивая история, что и при встрече с первыми двумя послами.
— Малиналли! — панически шарахаясь от лошадей, попадали мавры перед Мариной, а затем и перед Карреро. — Малинче! Великий господин!
— Да, что за бардак! — рассвирепел Кортес и спешился. — Карреро! Ты не можешь не показывать свои отношения с рабыней при сарацинах?!
— А что я? — побледнел Карреро. — Ты мне сам ее подарил!
Кортес досадливо крякнул, подошел к Марине и ухватил ее за руку.
— Все. Хватит. Я тебе другую найду.