Великий мертвый
Шрифт:
— Вперед идти надо! — заорал Диас. — Тряхнуть чертовых мавров!
— Но у нас есть обязательства перед губернатором Веласкесом, — озабоченно возразил Кортес.
— К черту Веласкеса! — взревели со всех сторон.
Кортес сокрушенно покачал головой.
— А королевская доля? Если мы с вами пойдем вперед, нам придется самим учитывать пятину Их Высочеств…
— Что мы, до пяти посчитать не сумеем? — отозвался Диас. — На пальцах будем считать!
Толпа взорвалась хохотом.
— И провианта у нас нет… —
— К черту солонину! Здесь в каждой деревне жратвы полно!
— На Кубе еще хуже — один хлеб из кассавы!
Кортес кинул короткий взгляд в сторону ошарашенного Ордаса, чуть заметно ему улыбнулся и снова поднял руку.
— Мне трудно вас удерживать… — он сделал паузу, — но я не хочу, чтобы, возвратившись домой со сказочно богатой добычей, вы все попали на виселицу. Это было бы слишком обидно…
Толпа замерла.
— Поэтому, что бы вы ни решили, все должно быть сделано по закону.
— Верно! — поддержал его Диас. — Нам нужен свой генерал-капитан! Такой, чтоб все законы знал!
Толпа обмерла. Солдаты уже почуяли реальный шанс взять всю будущую добычу в свои руки.
— Но только через Королевского нотариуса! — встревожился Кортес. — Чтобы комар носа не подточил! Мы не пираты!
Ордас застонал. Рухнуло все.
Спустя несколько часов, к полудню 12 мая 1519 года в присутствии законно избранных войсковой сходкой Королевских судей и альгуасилов [16] , генерал-капитан и главный судья всей Новой Кастилии — Эрнан Кортес лично судил Диего де Ордаса и прочих мятежников и врагов интересов Короны. Приговор был суров, но справедлив: заковать в цепи.
А к вечеру под навес генерал-капитана вошли Агиляр и Марина.
— Хорошо, что ты меня послушал и дождался этого священного дня, Кортес, — перевел Агиляр сказанное юной сарацинкой. — Теперь тебя будут признавать законно избранным вождем кастилан — все, даже самые дикие. Целых три года.
16
Альгуасил — полицейский чин.
Кортес молчал. Теперь, когда все закончилось, он чувствовал лишь усталость, опустошение… и дикий страх.
Он понятия не имел, сумеет ли взять в королевстве Мотекусомы хоть сколько-нибудь достойную добычу. Но одно знал точно: со столь хорошо вооруженной и правильно организованной армией, как здесь, ни Колумб, ни Эрнандес, ни Грихальва даже не сталкивались.
Он даже не знал, сумеет ли откупиться от Веласкеса даже всем золотом здешних земель за то, что отказался сдать армаду — еще там, на Кубе. Теперь же, арестовав и осудив самых близких родственников и друзей губернатора, он затянул невидимую петлю на своей шее столь туго,
Но главное, он никогда еще не получал такой огромной и одновременно такой иллюзорной власти над столь большим числом дерзких, жадных и привычных к оружию людей. Людей, одинаково способных и на пику посадить, и Веласкесу в кандалах сдать — при первом же повороте военной фортуны.
У него было такое чувство, что он шагнул в пропасть.
Часть вторая
В священный день 12 мая 1519 года, через час после получения титула Верховного военного вождя, Мотекусома выложил Тлатокану о новом городе четвероногих все, что знал сам. Члены Высшего совета долго молчали, и, наконец, Повелитель дротиков решился нарушить гнетущую тишину:
— Их надо убить.
— Нельзя, — покачал головой Мотекусома.
— Но почему?! — взорвался его племянник — самый молодой из вождей Какама-цин. — Они же — на нашей земле!
— Потому что придут и другие, — мрачно отозвался Мотекусома. — Их очень много… и не только на островах людоедов; есть еще и другие земли. Перебежчик сказал, что у них там солдат, — что песка в море. И все они вооружены тем же самым оружием.
Члены Тлатокана переглянулись.
— А что же ты думаешь делать?
— Не давать повода. Ни малейшего. Помните, как они поступили в Чампотоне и Кампече?
Вожди скорбно закивали. Города обвиняли в нападениях, а потом грабили — три раза подряд, из года в год.
— И я уже отдал распоряжение всем нашим прибрежным вождям, — тихо произнес Мотекусома.
Вожди превратились в слух.
— Покинуть города, вынести все ценное и съедобное и отступить внутрь страны, — с трудом выговорил постыдный приказ Мотекусома. — Так, чтобы даже не встречаться.
Вожди недоуменно переглянулись.
— А ну-ка, повтори, что ты им приказал?! — приподнялся Верховный судья.
— Покинуть города, — мрачно повторил Мотекусома.
Вожди обомлели.
— Ты что наделал, дядя?! Мы же тебе все права дали! — взвился Какама-цин. — Ты мог собрать тридцать тысяч воинов! И ты испугался войны?!
Мотекусома поймал его взбешенный взгляд и ничего не ответил.
— Подождите, — поднял руку, успокаивая вождей, Верховный судья и повернулся к Мотекусоме. — Когда ты отдал этот приказ?
— Четыре дня назад.
Старик покачал головой.
— Четыре дня назад у тебя еще не было таких больших полномочий. Ты не имел права принимать такое важное решение без одобрения Совета.
— Я не мог ждать одобрения Совета, — твердо произнес Мотекусома. — Можно было опоздать. Навсегда.
Вожди начали подниматься с циновки один за другим.
— Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! — яростно прошипел Повелитель дротиков. — Ты главный закон нарушил!