Великий перелом

Поэтому Атвар дал ответ, также содержащий предостережение:

— Прекратить? Ни в коем случае. Но я начинаю думать, что мы не сможем захватить всю поверхность суши этого мира без неприемлемо больших потерь как для наших сил, так и для поверхности. Мы должны думать о том, что найдет флот колонизации, когда прибудет сюда, и соответственно вести себя.

— Это может вовлечь нас в дискуссии с тосевитскими империями и не-империями, которые борются против нас теперь, — сказал Кирел.

Атвар не смог прочитать в этом высказывании мнения командира. Да и сам он еще

не определился. Даже мысль о переговорах означала вступление на неразрешенную полосу. План Расы, разработанный на Родине, предусматривал полное завоевание Тосев-3 в течение нескольких дней, а не четырех лет — двух медленных оборотов планеты вокруг ее звезды — жесточайшей войны, результат которой все еще не приближался к успеху. Может быть, теперь Расе для перевеса надо пойти на ударные меры, хотя это и не предусматривалось в приказе Императора, переданном Атвару перед тем, как он погрузился в холодный сон.

— Командир корабля, в конце дело может дойти и до этого, — сказал он. — Я все еще надеюсь, что до этого не дойдет — наши успехи во Флориде, помимо других мест, дают мне основания надеяться, — но как конечная мера это возможно. Что вы скажете?

Кирел испустил тихое шипение, которое выразило его удивление.

— Только то, что Тосев-3 изменила нас так, как мы никогда не смогли предположить, и что меня не беспокоят никакие изменения, не говоря уже о тех, которых вызваны в нас такими крайними обстоятельствами.

— Меня они тоже не волнуют, — ответил Атвар. — Каким должен быть разумный самец? Наша цивилизация просуществовала столь долго исключительно потому, что мы свели к минимуму разрушительное влияние бессмысленных изменений. Но в ваших словах я слышу самую суть различий между нами и тосевитами. Когда мы сталкиваемся с изменениями, то воспринимаем их как беду. Тосевиты бросаются на них и хватают обеими руками, словно сексуального партнера, к которому они питают мономаниакальную страсть, называемую словом «любовь».

Он воспроизвел это слово на тосевитском языке, называемом «английским»: он был широко распространен и еще шире использовался для радиопередач, поэтому Раса была знакома с ним лучше, чем с любыми другими языками Больших Уродов.

— Разве Псалфу-Завоеватель вел переговоры с жителями Работева? — спросил Кирел. — Разве Хисстан-Завоеватель вел переговоры с халессианами? Что сказали бы Императоры, если бы до них дошли вести о том, что наше вторжение не достигло цели, поставленной перед нами?

Подразумевалось: что скажет Император, если узнает, что завоевание Тосев-3 может быть неполным?

— Мы не можем обогнать скорость света, — ответил Атвар — Что бы он ни сказал, мы узнаем об этом примерно в то же время, когда прибудет флот колонизации, а может быть, и через несколько лет после этого.

— Истинно, — сказал Кирел. — А до того мы автономны. Автономность на языке Расы несет оттенок одиночества, изолированности, отрезанности от цивилизации.

— Истинно, — с досадой согласился Атвар. — Что ж, командир корабля, мы должны делать все, что в наших силах, на благо флота и Расы в целом, частью которой мы остаемся.

— Как

скажете, благородный адмирал, — ответил Кирел. — Когда так много происходит в этой странной окружающей среде, с бешеной быстротой, держать в голове этот базовый факт временами трудно.

— Частенько трудно, вы имеете в виду, — сказал Атвар. — Помимо битв, здесь достаточно поводов для раздражения. Тот исследователь-психолог, которого похитили Большие Уроды в Китае… Они объявили, что это наказание за его изучение только что появившегося тосевита. Как мы можем вести исследования Больших Уродов, если наши самцы опасаются мести за каждое исследование, которое они проводят?

— Это — проблема, благородный адмирал, и, боюсь, дальше она будет еще острее, — сказал Кирел. — С тех пор как мы получили сообщение об этом похищении, еще двое самцов остановили исследовательские проекты на поверхности Тосев-3. Один из них переправил предметы исследования на звездный корабль, находящийся на орбите, что может привести к искажению результатов работы. Второй тоже вернулся на корабль, но остановил свой проект. Он говорит, что ищет новую тему. — Кирел, изображая иронию, подвигал глазом.

— Я не слышал об этом, — сердито сказал Атвар. — Надо усиленно воодушевить его вернуться к работе: при необходимости вытолкните его из люка воздушного шлюза этого корабля.

Рот Кирела открылся от смеха.

— Будет исполнено, благородный адмирал.

— Благородный адмирал!

На экране коммуникатора, установленною в кабинете главнокомандующего, внезапно появилось изображение Пшинга, адъютанта адмирала. Этот экран предназначался для передачи чрезвычайных сообщений. Атвар и Кирел посмотрели друг на друга. Как они только что отмечали, все завоевание Тосев-3 состояло из сплошных чрезвычайных происшествий.

— Продолжайте, адъютант. Что случилось на этот раз?

Он сам удивился тому, как холодно задал этот вопрос.

Когда вся жизнь состоит из чрезвычайных происшествий, каждый из отдельных кризисов кажется не таким уж огромным.

— Благородный адмирал, я сожалею о необходимости донести о тосевитском ядерном взрыве возле прибрежного города, носящего местное название Саратов. — Через мгновение, повернув глаз, чтобы свериться с картой, он добавил: — Этот Саратов находится внутри не-империи СССР. Сообщается, что повреждения должны быть значительными.

Атвар и Кирел снова посмотрели друг на друга, на этот раз в ужасе. Они и их аналитики были уверены, что СССР смог провести один ядерный взрыв, только используя радиоактивные вещества, похищенные у Расы, а его технология слишком отстала, чтобы они смогли создать свою собственную бомбу, подобно Германии и Соединенным Штатам. И снова аналитики знали не все, что следовало.

Атвар с трудом проговорил:

— Я подтверждаю прием сообщения, адъютант. Я начинаю процесс выбора советской местности, которая должна стать объектом возмездия. И после этого, — он со значением посмотрел на Кирела, намекая на дискуссию, только что прошедшую между ними, — что ж, после этого я просто не знаю, что нам делать дальше.