Великий поток
Шрифт:
Мои ужасные сны с Алексисом продолжались три месяца. Они были уже не такими, как вначале, постепенно в них стало что-то меняться, и Алексиса я стала видеть уже не отчетливо, а в тумане. Утром проснувшись, я не могла вспомнить, с кем я была, хотя очень старалась. И вот вчера ночью я поняла, что со мной был не Алексис, а тот художник по имени Гиви, который молча смотрел на меня в первое время, а потом непонятно почему начал меня избегать. Боже, какая я испорченная! Неужели всем девушкам снятся такие сны, но они об этом не рассказывают? Если бы я набралась смелости и спросила об этом мою подругу Ламару.
Мы с Ламарой неразлучны. Она влюблена в художника Гиви, того самого, который когда-то интересовался мною. Я рассказала Ламаре об Алексисе, и она обещала попробовать навести
Человек в феске часто бывает в ресторане, но он никогда на меня не смотрит и мне не аплодирует. Вокруг него всегда много людей, среди них и Николай Николаевич, и художник Гиви, и даже мой Авет пользуется каждой свободной минутой, чтобы подойти к его столику. Георгий Петрович и есть тот Маг, из-за которого Николай Николаевич не торопится уезжать из Тифлиса. Интересно, умеет ли он предсказывать будущее? Может быть, он мне скажет, где сейчас мой Алексис. Непременно задам ему этот вопрос.
Алексису, наверное, не понравится, что я провожу каждый вечер в ресторане среди разношерстной толпы актеров, поэтов, художников и коммерсантов. Кстати, среди посетителей ресторана немало иностранцев: поляки, греки и один англичанин по имени Чарлз, с которым я практикую мой английский. Чарлз также принадлежит к свите Георгия Петровича: я слышала, что они вместе посещают дукханы и серные бани. Кроме того, Чарлз сказал мне, что знаком с Петром Успенским, знаменитым писателем-теософом. Как бы я хотела познакомиться с Успенским, книги которого так любит мой Алексис, но сейчас это, конечно, неосуществимо.
Основную массу посетителей ресторана составляют грузины. Среди них много поэтов и художников, но немало и жуликов. Есть и наглые приставалы, так что иногда и покровительства Авета бывает недостаточно. Тогда приходится просить вступиться за меня нашего сторожа и вышибалу Тиграна. Гиви, когда он бывает в ресторане, не смотрит на меня, и это меня немного задевает, однако я постоянно окружена поклонниками из людей интересных и галантных, дарящих мне цветы и конфеты. Мои поклонники делятся на юных и пожилых, первые очень напористы, вторые очень любезны. Говорят, что многие приходят в наш ресторан, чтобы послушать меня. Столики заказывают за неделю, а то и больше. Господин Гогуа, кажется, мною доволен. Авет говорит, что я привлекла в ресторан очень многих своей молодостью и талантом. Счастлива ли я? Я была бы счастлива вполне, если бы со мной был мой Алексис.
9 ноября
Вчера меня чуть не похитил горбоносый горец из Сванетии, одетый во все белое и с круглой войлочной шапочкой на голове. В перерыве между номерами мне сказали, что меня хочет видеть какая-то женщина, которая не решается войти в ресторан и ждет меня на улице. Я накинула на плечи меховую жилетку и выглянула из дверей ресторана. Никакой женщины там не оказалось, а поджидавший меня молодой сван подхватил меня под руку и повлек к коляске, в которой сидело несколько его друзей. Однако я вывернулась и подбежала к дверям, где стоял наш вышибала Тигран и растерянно улыбался. Я поняла, что Тигран этой компанией подкуплен, и уже собралась звать на помощь прохожих, но тут, откуда ни возьмись, появился художник Гиви. Он обхватил свана обеими руками и начал с ним бороться, а я успела открыть дверь и вбежать в зал.
Мне хотелось бы поблагодарить Гиви, но я его больше не видела. Я поняла, что мне нужно быть осторожной, не гулять одной, а всегда быть в компании нескольких моих поклонников. Особенно внимательной мне нужно быть, когда я возвращаюсь домой в 3-ем часу ночи. К этому времени из ресторана выпроваживают последних посетителей и ресторан закрывается. Обычно меня провожает до моих дверей мой любезный аккомпаниатор Авет, но что он сможет сделать, если на нас нападет несколько дюжих молодцов? Я рассказала о происшествии господину Гогуа, и тот выделил мне провожатого с оружием, который отвозит меня домой в автомобиле и ждет, пока я не закрою за собой дверь.
Ресторан «Риони» расположен напротив оперного театра между двумя дорогими ювелирными магазинами. За столиками
Ресторан открывается в шесть часов вечера, но публика в это время случайная и незначительная: студенты, чиновники, дамы и тому подобное. В это время в ресторане играет зурна или кларнет, исполняя что-то тягучее, меланхолическое. К 10 часам вечера приходит настоящая публика и остается до 2 часов ночи. Обычно я пою в начале программы и иногда в конце, если публика требует меня снова. После меня выступают танцоры, акробаты, мимы, в программу включают номера заезжих артистов всех мыслимых и немыслимых жанров, а иногда поэты читают свои стихи. К полуночи я обычно оказываюсь за одним из столиков, куда меня приглашают знакомые или знакомые знакомых — за столики к незнакомым людям я не сажусь. Где-то после часа атмосфера в зале накаляется до предела, посетители начинают петь или танцевать, знакомятся, разговаривают, кричат, спорят друг с другом, садятся за соседние столики или посылают друг другу бутылки с вином и шампанским — шум в зале становится невообразимым. Экзальтация обычно исчерпывается к двум часам ночи, и официанты — юноши из провинции — разносят турецкий кофе и фрукты. В половине третьего трижды звучит колокол, призывающий гостей расходиться, и так каждый день, кроме понедельника, когда заведение закрыто.
По утрам мы проводим время с Ламарой, сидим за книгами в читальном зале Городской библиотеки или гуляем по Александровскому саду или по Головинскому проспекту. У Ламары каштановые волосы и коса до пояса. Она влюблена в Гиви и думает о нем днем и ночью. В библиотеке мы делимся с Ламарой прочитанным, обсуждаем людей, с которыми сталкиваемся. У Ламары изысканный литературный вкус: кроме грузинских поэтов ей нравятся Бодлер и Малларме, а из русских поэтов — Блок и Михаил Кузмин. Я же читаю книги Елены Блаватской и Петра Успенского и пробую ответить на вопрос: кто я? Книги говорят мне, что мое «Я» пребывает за всеми моими личностями, или в том, что я воспринимаю как пустоту, потому что, погружаясь в нее, не могу ничего увидеть. Очень часто я не читаю, а сижу, закрыв глаза, и вслушиваюсь, вглядываюсь в себя. Я люблю эти состояния, их глубина освежает меня и дает мне силы ни от кого не зависеть. Ламара читает мне стихи, отзывающиеся в моем сердце болью и радостью одновременно. Я счастлива, что у меня такая подруга.
Днем, после двух, мы с Аветом обычно репетируем: разучиваем новый репертуар — «Астры осенние» Харито, «Новогреческие песни» на стихи Сафо Артура Лурье и «Фейные сказки» Николая Черепнина — и проверяем старый, пользующийся успехом. Авет продолжает меня просвещать, и я ему за это бесконечно благодарна. Вчера он рассказывал мне о Георгии Петровиче, которого он называет Учителем. Я узнала от Авета, что Георгий Петрович появился в Москве пять лет тому назад, а до этого он долго путешествовал по Востоку и привез необыкновенное учение о самовспоминании. При этом я вспомнила, что во время нашего единственного разговора он сказал мне «Помни меня, и ты не забудешь себя», а потом добавил «Я буду твой будильник». Суть учения сводится к тому, что люди себя не помнят и живут так, как будто бы их жизнь ничего не значит или как будто бы ее нет. Слушая Авета, я думаю о том, как было бы прекрасно жить осознанно, чтобы каждый миг был предельно наполненным и настоящим. У меня такие минуты были только с Алексисом. Не значит ли это, что я сама без него ничего не стою?