Великий вождь Арис
Шрифт:
— Поешь, огу! Очень вкусный ужин.
Он ничего не ответил, но она не ушла:
— Ну давай, огу! Тебе нужно поесть. Ты ведь не спишь! Вставай. Утром ты пойдешь на охоту. Нельзя идти голодным. Слышишь?!
Арис сел и протянул руку. Она подала чашку и присела рядом:
— Вождь велел тебе передать: когда поешь, приходи в его шатер. Он будет ждать.
— Хорошо. Я иду к Паопону, раз он зовет.
Унау встала, преграждая путь.
— Нельзя так идти! — она опустила глаза, видимо смутившись, и продолжила, глядя вниз:
— Нельзя… тебе нужно
— Это ни к чему, — он вышел наружу. Но Унау поплелась следом. Колючий ветер тут же кинул в лицо пригоршни снега. За три дня буря замела шатры почти по верхушки.
Арис нагнулся и зачерпнув снег, растер лицо. Колкие льдины едва не содрали кожу. Одним глотком выпил остатки из чашки и протянул ее Унау:
— Ну вот — я поел и умылся. Теперь я иду к вождю. Не ходи за мной.
— Послушай, — она снова шагнула вперед, — Послушай, огу! Я знаю, Паопону не любит тебя…
Арис усмехнулся, вспомнив встречу с вождем воронов:
— Не любит? Он ненавидит меня.
— Да, — кивнула она, — опуская голову, — поэтому прошу: не зли его!
— Его злит мое присутствие. Я не могу изменить это.
— Ты послушай! Только послушай, что я скажу, огу! Попробуй понять — мы другие. Мы живем осторожно. Очень осторожно живем. Осторожно говорим, осторожно дышим. Бережем силы тут, — она прикоснулась пальцем к его груди там, где было сердце.
— И нам всем больно видеть, как ты тратишь себя. На слова и на гнев. На тоску и горе. Ты тратишь легко, у тебя много солнца внутри. А у нас мало. Мы завидуем тебе. Никто из нас не решается так богато жить. Так тосковать, так горевать! Только мой дед не завидует, но он живет наполовину на Той стороне…
— Я прошу, когда придешь к вождю, стань сдержанным и скупым. Спрячь свой дух. Пусть он не видит, как ты богат и щедр. Хорошо?
В нескольких фразах она открыла ему то, что он чувствовал, но не мог понять.
Арис кивнул и скрипнул зубами.
Она испуганно отшатнулась и ушла с его миской в руках. Он искренне хотел последовать ее совету, но еще не знал, переступая порог шатра Паопону, что ничего не выйдет и он сделает ровно то, что Унау просила его не делать.
9
Откинув полог он наклонил голову и вошел внутрь. Вождь, сразу увидел его и некоторое время разглядывал, сквозь пар, поднимающийся над чашкой с горячим отваром. Показалось, или нет, что глаза вождя недобро сверкнули? Нет, не показалось. От этого никуда не деться — в одной стае не может быть двух вожаков. Но Арису не нужна эта стая. Поэтому он покорно склонив голову сказал, как советовала Унау, тихо и медленно:
— Ты хотел меня видеть, о вождь?
Ему пришлось долго ждать. Прежде, чем ответить, Паопону сделал два долгих глотка и только потом сказал:
— Да. Войди и сядь.
Некоторое время ничего не происходило. Арис решил не смотреть Паопону в глаза и не поднимал
— Ты живешь у нас. Привел больную женщину за которой нужен уход. Шаман носится с тобой, будто ты привел стадо оленей, а я думаю, ты появился у нас на беду. Я думаю, Кукурнау врет, что тебя послал к нам Океан и оставил тебя по другой причине, о которой он не говорит. Но я не могу доказать этого. Я вождь, а не шаман и не бываю на Той стороне. Так что я позволил шаману играть в свои игры. И я позволил ему оставить тебя в своем шатре, а твою больную женщину вылечить.
— Да, вождь, — голос Ариса только чуть-чуть дрогнул, Унау гордилась бы им.
— Но я не стану кормить тебя даром. Кроме того, для лечения твоей женщины нужно много трав. Летом трава ничего не стоит, но сейчас она лежит глубоко под снегом. Отдавая лечебную траву ей, я забираю у своих людей…
— Чего ты хочешь от меня, о великий вождь?! — как не сдерживался Арис, это вырвалось у него. Он успел заметить как его противник вздрогнул и отстранился, но сделал вид, что обжегся о край чашки и принялся дуть на ее края и морщиться… Опустив голову он ждал, пока вождь доиграет эту сценку.
— То, чего я хочу не будет трудным для тебя, — наконец перешел вождь к делу. — Ты знаешь, что когда реки встают и мы и лисы отдаем Океану долг? Мы приносим Океану дары. В этом году зима уже пришла, значит лисы уже встали на лыжи и скоро будут на побережье. Потом они уйдут обратно… — вождь скрипнул зубами, — но пока они тут, нам лучше не видеть друг друга. Мы с лисами… не друзья.
— Поэтому я послал своих людей смотреть, где сейчас лисы, но они наткнулись на волчьи следы, — Паопону резко поднял голову и впился взглядом в лицо Ариса. — Волки — это плохо. Они убьют оленей, собак, украдут рыбу и жир. В обычные годы волки со снегом уходят на юг, в кочевье лисов, но в этом году они остались и бродят рядом. Впрочем, тебя это не удивляет, верно?!
Арис промолчал.
— Если мы лишимся оленей, — продолжил он, нахмурив лоб, — нам не видать весны. Олени наша надежда. Поэтому я хочу, чтобы ты пошел и заставил их уйти.
— Сколько их?
— Не меньше десяти, это очень большая стая, разве ты не знаешь?!
— И сколько охотников ты дашь мне?
— Ни одного.
— Что?!
Арис даже подскочил на месте.
— Я хочу, — отчетливо повторил Паопону, — чтобы ты пошел к волкам и приказал им уйти.
— Но как я должен это сделать?! О вождь!
Паопону ухмыльнулся:
— Уж ты-то, волк, знаешь, как говорить со своими братьями!
Арис сердито смотрит, как вождь пьет свой отвар из своей чашки:
— Прости мою дерзость, о вождь. Но я хочу узнать, что ты пьешь?
Брови вождя поползли вверх:
— Это отвар из чаги и морошки.
А Арис разрешает гневу наполнить тело. Да и какой смысл сейчас быть покорным и скупым на чувства, если Паопаону отправляет его на смерть?! Десять волков, а у него даже нет меча! Да это все равно, что совершить самоубийство.