Великое заклятие

Геммел Дэвид

– Предпочитаешь, чтобы я глотку тебе перерезал?

– Тут дело не в предпочтении, парень, а в выживании. – Нищий встал и накинул черный плащ Дагориана. – Но все равно спасибо. Подумай, где тебе спрятаться. Если продержишься пару деньков, они подумают, что ты ушел из города – тогда и вылезти можно будет.

– Я города не знаю совсем, – признался Дагориан.

– В таком разе удачи тебе. – Нищий взял сапоги, подобрал свой нож и растаял во мраке.

Дагориан тоже нырнул в какой-то темный переулок. Этот человек прав, надо найти убежище – но можно ли укрыться от колдовства?

Он подавил

поднявшуюся в нем панику. Самое ценное, чему научил его Белый Волк, – это сохранять холодную голову в час опасности. «Думай быстро, если это необходимо – но думай!» Дагориан сделал глубокий вдох и прислонился к стене. Думай! Куда колдовству нет доступа? В священное место. Можно отправиться в одну из многочисленных церквей, но там ему придется просить убежища. Придется отдать свою жизнь в руки монахов, чтобы оказаться в священных стенах. Если они его даже не выдадут, он поставит под угрозу их самих. Нет, это не годится. Что же тогда? Пойти к какому-нибудь чародею, который оградит его своими заклятиями? Но он не знает ни одного, кроме Калижкана.

Внезапно Дагориану вспомнилась женщина, убитая собственным сыном, – она начертала руны на всех дверях своей комнаты.

Она жила где-то на севере. Дагориан взглянул на небо, но не увидел звезд из-за туч и пошел в нужную сторону почти наугад. Дважды ему встречались солдаты городской стражи, и он прятался от них в темноте.

Дойдя наконец до дома убитой женщины, он перелез через ограду и вошел. В задней комнате окон не было, и Дагориан зажег лампу. На стенах осталась кровь, на столе валялись гадальные камни. Обе двери защищал знак треугольника со змеей в середине.

Надеясь, что руны все еще действуют, Дагориан задул лампу, лег на узкую кровать и тут же уснул.

В пещере горел костер. Дагориану было жарко, и он ничего не понимал.

– Успокойся, дитя, – сказал знакомый голос. Дагориан попытался определить, кому он принадлежит, и вспомнил сияющую фигуру с мечом, спасшую его в доме мага.

– Зачем я здесь? – спросил он, садясь и оглядываясь по сторонам. Пещера была пуста, и голос, говорящий с ним, исходил из пламени.

– Никакого «здесь» нет. Твое тело по-прежнему лежит в доме гадалки. Ты сделал правильный выбор – там тебя не найдут.

– Почему ты не показываешься мне?

– Всему свое время, дитя. Ты уже подобрал ключи? Понимаешь хотя бы приблизительно, что происходит?

– Нет. Я знаю только, что Маликада хочет моей смерти.

– Маликаде до тебя дела нет, Дагориан. Ты лишь пешка в большой игре. Калижкан – вернее, тот, кто именует себя Калижканом, – это повелитель демонов, желающий повторить Заклятие Трех Королей. Если он добьется своего, известный человеку мир вновь станет таким, как был когда-то. Демоны обретут плоть, и их мир сольется с нашим.

– Погоди немного, у меня голова идет кругом, – взмолился Дагориан. – Значит, миров два?

– Когда-то,

давным-давно, существа, которые мы называем демонами, жили среди нас. Оборотни, вампиры и призраки. Мы вели с ними войну тысячу лет, пока три короля с помощью могущественного чародея не изгнали их в серую страну, в область духа. Только маги еще способны вызывать их сюда, прибегая к кровавым заклятиям, открывающим врата на считанные мгновения. Когда чары перестают действовать, демоны вновь возвращаются в пустоту. Калижкан хочет повторить Заклятие Трех Королей.

– И ему это под силу?

– Он уже начал, дитя, и принес в жертву вентрийского императора. Однако заклятие требует смерти трех королей, и каждый из них должен быть сильнее предыдущего. Когда падет последний, мир станет таким же, как в древние времена, и духи-кровопийцы вернутся.

– Три короля? Значит, они попытаются убить Сканду. Я должен предупредить его.

– Ты не успеешь. Он умрет через каких-нибудь несколько часов, и даже на самом быстром коне тебе не догнать его войско. Завтра к этому времени дренайская армия будет перебита, и Сканду прикуют к жертвенному алтарю.

– О Небо! Могу ли я сделать хоть что-то?

– Да. Ты можешь спасти третьего короля.

– Нет короля более могущественного, чем Сканда.

– У него есть сын, который еще не родился на свет. Если судьба позволит ему жить, он станет еще более великим, чем его отец, но Калижкан замышляет убить его.

– Во дворец я не могу явиться. Меня повсюду ищут.

– Если ты этого не сделаешь, все пропало.

Дагориан проснулся в холодном поту и вздохнул с облегчением. Это всего лишь сон. Он посмеялся над собственной глупостью и заснул снова.

Ногуста, закутанный в плащ от ночного холода, подбросил хворосту в костер. Зубр тихо похрапывал, и этот звук казался странно успокаивающим в тишине ночи. Достав один из десяти своих ножей, Ногуста рассеянно поигрывал им. Сталь при луне блестела, как серебро.

Ущуру понравилось бы это дикое, окруженное горами место. Здесь она была бы счастлива. «Мы были бы счастливы», – поправил себя Ногуста.

Время не смягчило его горя, да он, пожалуй, и не желал, чтобы оно смягчилось.

Память, преодолевая годы, вновь привела его в большую комнату, где они, вся его семья, смеялись и шутили, сидя вокруг очага. Отец и двое братьев только что вернулись из города Дренана, заключив с армией новый договор на поставку ста лошадей, и теперь они праздновали удачную сделку. Ущуру – он видел ее очень ясно – сидела на кушетке, поджав свои длинные ноги, и плела ловец снов для младшего племянника Ногусты. Сетка из конского волоса подвешивается над детской кроваткой, и дурные сны запутываются в ней, а ребенок спит спокойно. Двадцатилетний Ногуста положил руку на плечо Ущуру и поцеловал ее в щеку.