Великолепная пара
Шрифт:
– Значит, мы опоздаем. Ты гораздо важнее целого зала, полного менеджеров отеля. Понятно? Кроме того, ты уже отметила мое упрямство, помнишь? Я не выйду из этой комнаты, пока ты не снимешь это платье и не переоденешься в то, что тебе нравится. То, что ты выберешь. В чем ты будешь чувствовать себя прекрасной и особенной. А потом я помогу подобрать обувь.
– Ты хочешь, чтобы я переоделась? Во что? Это очень дорогое платье. В моем гардеробе нет ничего подобного.
– Я попросил не дорогое платье составить мне компанию этим вечером. А тебя,
Она фыркнула и покачала головой.
– Ты имеешь в виду мое сари? Я не могу пойти в нем на ужин в отель, где будет вся твоя семья.
– Можешь. – Шон улыбнулся. – Ты можешь.
Он закусил нижнюю губу и шагнул ближе. Так близко, что прижался своим торсом к ее груди, крепко обняв ее за талию обеими руками.
– Но сначала мы должны освободить тебя из этого платья. И раз я на этом настаиваю, то мой долг помочь тебе. – Его губы слегка коснулись ее лба. – От… – он спустился ниже, касаясь виска, – и… – затем провел губами по шее, прижавшись к ямочке за ухом, – до.
Ди закрыла глаза и упивалась этим восхитительным ощущением его щеки на своей коже, его горячего дыхания на шее, его волос, щекочущих ее ухо. Каким бы одеколоном или лосьоном после бритья он ни пользовался, их следовало бы пометить как особо опасные вещества и хранить в герметичной коробке, потому что ее чувствительный нос и нёбо были ошеломлены насыщенным душистым ароматом, исходившим от этого мужчины.
Конечно, она ощущала его бегающие пальцы у себя на спине, но, будучи так плотно прижатой к его телу, все вдруг стало не важно – единственное, что имело значение, был Шон и этот момент, когда они были вместе. Будущее. Прошлое. Все остальное не играло роли, кроме этого момента. Он был великолепен.
Поэтому, когда он медленно отвел голову в сторону, для нее это был шок. Ди открыла глаза и заметила, что его дыхание участилось, и она видела, как пульсирует вена у него на шее. Его голубые глаза были широко раскрыты, зрачки казались двумя темными бездонными озерами.
Этот пронзительный взгляд практически подавлял ее и настолько завораживал, что она не могла от него оторваться.
Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так раньше, но она распознала все в этом взгляде, и ее сердце пело. Это было желание.
Глаза Шона горели от возбуждения – пылкого, страстного, всепоглощающего.
От желания владеть ею.
И это поразило ее.
Поразило настолько, что она уже не думала о хаосе, который могли принести с собой любовь, желание и страсть, и сосредоточилась вместо этого на наслаждении.
Он хотел ее.
Он очень сильно хотел ее.
Она испытала почти облегчение, когда повернулась в кольце его рук, чтобы больше не чувствовать на себе его пристальный взгляд, обжигающий ее лицо.
Но это было ничто по сравнению с тем, что она
Она стояла перед своим зеркалом в полный рост, а позади нее был Шон.
Инстинктивно она подняла обе руки и прижала их к груди, когда Шон спустил черное платье с ее плеч. Он успел расстегнуть молнию, пока она наслаждалась его пальцами. Теперь платье свободно висело на ней, удерживаемое только ее пальцами.
Ди уставилась на девушку в зеркале. Ее волосы были спутаны, глаза и кожа светились, а красивый мужчина с жесткими кудрявыми каштановыми волосами целовал ее обнаженную шею и, о боже, ее плечи.
Она многим была обязана Лотти Роузмаунт. Кружевной бюстгальтер кофейного цвета и трусики-шорты Ди получила от нее в подарок на Рождество, но даже милая Лотти не могла предположить, что они будут демонстрироваться вот так, учитывая, что Ди надела их всего лишь час назад, когда вышла из душа.
Медленно Шон перенес свои руки и накрыл ими ее ладони, прошептав ей на правое ухо соблазнительным голосом:
– Взгляни на себя моими глазами. Тебе не нужно это платье.
Ди улыбнулась человеку в зеркале – он медленно разгибал ее пальцы, удерживавшие на груди платье от-кутюр.
– Ты мне доверяешь, Ди?
Это был подходящий момент сказать или сделать что-то, чтобы вернуть контроль над ситуацией. Вместо этого она подняла голову и прошептала губами «да», за что была вознаграждена двусмысленной ухмылкой.
Она улыбнулась в ответ и отняла руки от груди – платье упало на пол к ее ногам.
Ди снова посмотрела на девушку в зеркале, которая стояла там в нижнем белье. Шон обхватил ее руками за талию, положив подбородок ей на плечо.
– Скажи мне, что ты видишь, – прошептал он.
Ее голова откинулась назад, и, слегка прикрыв глаза, Ди отдалась во власть его рук, которые доставляли ей такое неземное блаженство.
Она осмелилась открыть глаза и посмотрела на сцену в зеркале.
Шон поглаживал и ласкал ее грудь через тонкую ткань бюстгальтера. Он действовал медленно и нежно, без суеты, как будто у них впереди была вся ночь, чтобы исследовать тела друг друга.
Она почувствовала, как Шон расстегнул ее бюстгальтер, но не предприняла ничего, чтобы остановить его, и откинулась назад, прижимаясь обнаженной спиной к его идеально выглаженной белой рубашке, не заботясь о том, что та, вероятно, помнется.
Окно было приоткрыто, и в комнату ворвался холодный ветерок, отчего ее соски напряглись и теперь выделялись под кружевом.
Шон заметил это. Она видела его реакцию, его возбуждение, почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь. Но вместо того чтобы коснуться ее сосков, подушечки его мягких пальцев умело скользнули вверх по ее декольте к ключице, как будто он инстинктивно знал, где была самая чувствительная зона у нее на шее.
Затем его пальцы вновь вернулись к ее напряженной груди: темная кожа вокруг сосков уже набухла и жаждала прикосновений.