Великолепный любовник
Шрифт:
Ее рука впилась в ручку зонтика.
– Он так сказал?
– Не в таких выражениях. Но вы же знаете его. Джентльмен до мозга костей.
Бэкенхему было жаль ее! Она боялась такого поворота. Боже, она готова была провалиться под землю от смущения. А уж ярости не было границ.
На этот раз Джорджи удалось сдержать свои эмоции.
– Я всецело одобряю их союз, и я говорила об этом Бэкенхему. Я не только мечтаю видеть Вайолет счастливой в замужестве, но также желаю знать, что Кловерли-Мэнор в хороших руках.
– С этой
– Вот именно.
– В таком случае я могу предположить, что вы никоим образом не будете мешать своей сестре и ее шансам на помолвку? – уточнил Лидгейт.
– Я постараюсь быть так неприятна графу, как только возможно.
Лидгейт удовлетворенно кивнул:
– Отличная стратегия. Вы могли бы немного пококетничать с кем-то из джентльменов, раз уж хотите вызвать его неприязнь.
Джорджи наморщила нос:
– Например, пофлиртовать с вами.
Лидгейт рассмеялся:
– Не дай бог! Дорогая, вы слишком очаровательны, а я чересчур восприимчив. Я, несомненно, потеряю голову, и мое сердце будет отдано вам навеки.
– Невозможно, Лидгейт. Все прекрасно знают, что у вас нет сердца.
– В таком случае, Хардкасл, – порекомендовал он.
Она посмотрела на пару впереди – лорд Хардкасл терпеливо выслушивал болтовню леди Шарлотты.
– Но он всего лишь мальчик, – возразила Джорджи.
– Мне кажется, он старше вас на год или два, – сказал Лидгейт. – Вчера он весьма галантно ухаживал за вашей сестрой. У него за душой только дом в Ривер-Тик, поэтому сейчас он подыскивает себе невесту из богатых наследниц.
Джорджи до сих пор переживала, что Вайолет могла попасть в сети лорда Пирса. Она не совсем избавилась от тревоги за сестру, и теперь новое романтическое увлечение Вайолет вызывало смешанные эмоции.
Если бы ее сестра отдавала особое предпочтение какому-то молодому человеку, она бы заметила перемену. В любом случае Хардкасл Вайолет не пара.
– Что ж, – сказала Джорджи. – Спасибо за подсказку. Я сделаю все возможное, дабы оградить от этого молодого человека свою сестру.
Они добрались до окраины деревни и окружили Бэкенхема, рассказывающего о местных достопримечательностях.
– Усадьба Кингс-Хед считается обиталищем призрака одной дамы, которая ждала своего возлюбленного, чтобы сбежать с ним в Гретна-Грин. Возлюбленный не явился, и леди свела счеты с жизнью на чердаке этого дома. В годовщину ее смерти призрак бродит по дому, причитая о потерянной любви.
Женская часть присутствующих хором издала протяжный вздох.
Джорджи приподняла одну бровь и протянула:
– Святые небеса, лорд Бэкенхем, оказывается, вы такой романтик.
Произнеся это, она прошла мимо и взяла за руку Хардкасла.
Обращаясь к своему новому пленнику, она сказала:
– Мой дорогой сэр, вы просто обязаны помочь мне советом насчет одной покупки.
Слегка озадаченный, молодой человек произнес:
– О, разумеется,
– Жизненно важное, сэр.
Она обернулась и помахала Бэкенхему.
– Умоляю вас, не прерывайтесь, милорд. Вы не будете возражать, если я пропущу лекцию об окрестностях? Как вам известно, я сама родом из этих мест.
На лицо лорда Бэкенхема упала тень, но он склонил голову и повернулся к благодарной аудитории.
Неодобрительные взгляды Бэкенхема навеяли на Джорджи воспоминания о прошлом. Когда она завела Хардкасла в мануфактурную лавку, он наконец поинтересовался:
– Мадам, я сознаюсь в живейшем любопытстве. Что здесь такого жизненно важного?
– Ленты, – торжествующе сказала она, выбрасывая из головы мысли о Бэкенхеме. – Мне необходимы ленты и кружева. Вы должны помочь мне выбрать.
Он рассмеялся. Обаятельная улыбка осветила темно-серые глаза, сделав его лицо невыразимо привлекательным. Юноша не был красавцем, но у него было очень приятное лицо, которое можно назвать красивым в моменты оживления. В эту секунду Джорджиана убедилась в правоте Лидгейта: Хардкасл был опасен.
Обмениваясь с ним шутками и любезностями, Джорджи подумала, как безобидный флирт полезен для души.
– Я запрещаю вам покупать это, – сказал он, показывая ей длинное белое кружево. – Подходит для чепца старой девы, но никак не для украшения божественной мисс Блэк.
Она потянулась к кружеву, усмехаясь:
– Дайте его сюда! Скажите на милость, давно вы стали судьей кружев? И хочу вам напомнить – ведь я и есть старая дева.
Он развеселился:
– Самая юная старая дева из всех, кого я встречал.
И добавил, понизив голос:
– Вы должны быть облачены в экзотические шелка и изумруды, а не в белое кружево. Нет, никаких кружев!
– Что за глупости.
Она собиралась продолжить спор, когда в магазине звякнул колокольчик, и Хардкасл взглянул через плечо Джорджи.
Его обаятельное, дразнящее выражение лица стерлось, быстро сменившись видом голодающего на банкете человека. Она обернулась и увидела входящую в лавку Вайолет.
Джорджи оглянулась на Хардкасла. Господь всемогущий, она должна была догадаться раньше. Интуиция никогда не подводила Лидгейта.
У нее не было возможности сказать, отвечала ли Вайолет взаимностью. В компании Хардкасла она выглядела более оживленной, чем обычно, но Джорджи не могла винить сестру в небезупречных манерах.
По природе импульсивный, Хардкасл не мог скрыть свет тоски в своих глазах. Такая беспомощная преданность может быть соблазнительной. Он был представительным молодым человеком и вполне мог завоевать привязанность Вайолет, если никто не предотвратил бы такого развития событий.
Одновременно жалея бедняжку и не видя иного выхода, Джорджи удвоила свои усилия и целиком завладела вниманием Хардкасла на все время прогулки, вплоть до возвращения домой.