Великолепный любовник

Брук Кристина

Со времен званых ужинов в светском обществе Джорджи в совершенстве овладела искусством привлекать мужчин. И она воспользовалась каждой из усвоенных уловок, чтобы удержать Хардкасла рядом с собой.

Несколько раз она замечала на себе озадаченный и настороженный взгляд Вайолет. Однажды дорогая сестра будет ей благодарна, ведь Хардкасл не был для нее подходящей партией.

Также она чувствовала на себе тяжелый неодобрительный взгляд Бэкенхема, послав который тот вернулся к светской беседе с Вайолет.

К тому времени, как они добрались до дома, Джорджи

была измучена и мечтала лишь о горячей ванне.

Она кокетничала! Женщина, вкус губ которой он ощутил всего несколько дней назад, теперь с хитрой улыбкой строила глазки юному Хардкаслу, будто от того зависело ее счастье. Стоило ли переживать из-за интриги Пирса, добивающегося ее благосклонности?

Если только она разрешит Хардкаслу коснуться ее руки, Бэкенхем тотчас…

Он приказал себе остановиться. Такие размышления уже однажды привели его к неприятностям. Нужно радоваться, что Джорджи больше не имеет над ним власти, что ее бездумное поведение больше не отражается на нем, как на ее женихе.

Титания и Оберон, обреченные раз за разом играть одни и те же партии ревности.

До него донесся ее грудной смех, который так будоражил, но пришлось сосредоточиться на беседе с мисс Вайолет.

Бэкенхем быстро нашел общий язык с юной мисс Блэк, восхищаясь готической архитектурой. Она расспрашивала его об истории одной деревенской церкви, небольшой, но красивой постройки на площади.

Смех Джорджи сыграл с ним злую шутку. Мужчины часто готовы были вывернуться перед ней наизнанку, просто пытаясь развлечь ее, услышать этот волнующий смех. Внезапно Бэкенхем поймал себя на далеких от готической архитектуры мыслях, он начал фантазировать о Джорджи. Он представил ее себе на смятых простынях, обнаженную, изнемогающую от вожделения.

Отдавала ли она себе отчет в том, как на мужчин действовал ее смех и ее поведение? Граф никогда не подавал виду, как сильно он желал ее. По крайней мере, до той ночи, в поместье Ксавье.

Теперь Джорджи считала, что у них двоих нет будущего. Люди не меняются, в этом она была права. Нужно было смириться. Но как она могла так быстро переключить свое внимание на Хардкасла… Бэкенхему хотелось схватить ни в чем не повинного молодого джентльмена за горло.

Мало того, еще и Пирс поселился поблизости. Неужели Джорджи было необходимо покорить каждого мужчину на своем пути?

Бэкенхем ничего не мог поделать. Когда очередная волна ее смеха достигла его ушей, он резко повернул голову и пристально посмотрел на Джорджи и ее кавалера.

Она выглядела такой юной и свежей, в муслиновом платье в цветочек и в соломенной шляпе со светло-зелеными лентами, завязанными в большой глупый бант под подбородком.

Он заметил, что она вцепилась в руку Хардкасла, будто вдруг лишилась сил ходить без его поддержки.

Граф фыркнул с отвращением.

Словно услышав, она одарила его светлым озорным взглядом. Их глаза встретились, и он увидел в ней искру вызова. В ответ на его хмурый взгляд девушка вздернула подбородок и еще теснее прижалась к своему спутнику.

Бэкенхем

отвернулся и с удвоенным рвением продолжил беседу с Вайолет.

Нежным голосом та поинтересовалась, намеревается ли он смотреть дамский турнир по стрельбе из лука.

Хотя зрелище не предвещало ничего интересного, Бэкенхем не хотел показаться невежливым. Одной из его обязанностей в качестве хозяина поместья было терпеть скучные мероприятия.

– Несомненно, – кивнул он. – Жду с нетерпением.

– Полагаю, конкуренция будет жестокой, – заметила Вайолет.

– В самом деле? – спросил он с уже неподдельным интересом. – Каков же приз?

Вайолет одарила его озорной улыбкой:

– Победителю достанется толстый кошелек. Но настоящей наградой будет ваше внимание и восхищение, милорд.

Пораженный, он переспросил:

– Мое?

– Ну, конечно, – ответила Вайолет. – Ведь именно ради этого мы все здесь собрались, не так ли? Завоевать ваше внимание. Турнир будет точь-в-точь как средневековое соревнование, в котором рыцари сражались за благосклонность дамы. Только сейчас все наоборот, – добавила она задумчиво.

Его накрыла волна жара, кровь прилила к щекам. Черт побери, неужели он покраснел?

– И как именно я должен буду выразить свое восхищение? – осведомился он осторожно.

– Не знаю! Возможно… поцелуем?

Она произнесла это с горькой усмешкой, так напомнившей ее сестру, что он инстинктивно повернулся и снова взглянул в направлении Джорджи.

Хардкасл улыбался. Разве могло быть иначе, когда к нему прижимались эти пышные девичьи прелести.

Бэкенхем мрачно подумал о турнире, который следовало предложить джентльменам. В его воображении турнир больше походил на кровавую бойню до последнего выжившего. Зрелище не для дам…

Внезапно он решил заняться совсем нехарактерным для себя делом – флиртом.

– Кто же будет участвовать? – небрежно спросил он.

– Юные дамы, – улыбнулась Вайолет. – Разумеется, если бы Джорджи захотела участвовать, то никакого соревнования не вышло бы. Она первоклассно стреляет из лука. Но сестра отказалась и тем самым дала любой из нас шанс на победу.

На ее лицо опустилась тень:

– Полагаю, Джорджи охотится на другую дичь.

Бэкенхем был шокирован ее выражением. Взглянув через плечо на пару воркующих голубков позади всей процессии, он убедился в правоте Вайолет. Сестра не одобряет кокетство Джорджи, равно как и он сам?

Значит, у них появлялось больше общих тем.

Вайолет импульсивно выпалила:

– Вы должны проявить свою благосклонность ко мне сейчас, до начала турнира.

Граф выдавил из себя смешок. Разговоры такого рода заставляли его чувствовать себя неловко, но раз уж решил флиртовать…

– Но у меня нет никаких ленточек, ничего подобного. Возможно, платок подойдет…

Он полез в карман.

Вайолет улыбнулась ему с торжествующим блеском в глазах:

– Вы могли бы подарить мне фиалку, которую носите в петлице? Скажите на милость, где вы нашли ее в это время года?