Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
особенному, красива своеобразной, холодной красотой. Если еще волосы помыть, расчесать. Выбрать омут почище. Считай, водяница будет, хоть и в болоте. Он
кашлянул:
– Офелия. Не по нутру мне болото будет. А рек и водицы чистой здесь нет.
– Ах, пусть тебя это не смущает. Я знаю места на дне, где хорошее течение, там нет тины и ряски, видно на четырнадцать рыбьих гребков. Сестрам не
нравится сквозняк. Но, когда мы сочетаемся, они нам не указ, будем жить, где
хотим.
В
живность, Авенир тащил хворост. Затрещало, ветки нехотя загорались, плевались
искрами. Тарсянин протянул освежеванную тушу волхву, глянул на парочку:
– Чего, голубки, то есть… э-э-э, карасики? Вижу, счастливая жизнь будет.
Получше, чем у нас с кикиморами. Пармен, твоя анчутка мясо жареное любит?
– Офелия? – цыган пришел в себя, покраснел.
– У нас в омутах костра не развести, – весело прощебетала берегиня, – рыбу
кушаем, раков, донную зелень. Сестры из мужей кровицу попивают.
Волхв сурово взглянул на утопленницу:
– Нельзя ему тебя в жены брать. Нельзя!
Та удивленно зыркнула на акудника:
– Почему так?
Авенир с гневом пробормотал:
– Я не Марх, ему только бы баб зреть. Вон, даже к кикиморам готов. Я наперед
думаю. Ты утопла безбожная, но праведная? Вот. И он утопнет праведный, но
чтящий богов. Сочетаетесь если не по обычаю, то его боги накажут за нарушение
завета предков. Станет хуже твоих сестер, страшнее и злее. А ты праведность свою
потеряешь. И станешь уже не берегиней, а демоницей. Какая у вас семья будет?
Все болото разворошите.
Офелия смутилась, представляя, что может быть. Она видела жизнь сестер, их
склоки, присмирение мужей иногда доставалось немалой кровью. После ссор
болото ходило ходуном, испуганные рыбы переставали нереститься, еды
становилось мало. Станет такой же и все трое умрут с голоду. Она тихо, уже без
иронии и смеха, спросила:
– Каковы твои обычаи?
Пармен с волнением произнес:
– Нужно подарить суженой ценный камень, янтарь. Мой табор знал пещеру, в
ней все женихи камни ковыряли. Плохому человеку янтарь не дастся. А есть он в
любой пещере.
– Так найди здесь!
Цыган покачал головой:
– Наш бог не любит болота. Озера, речки, пруды. Только в сухих можно найти.
Да если бы и была такая пещера, посмотри.
Он показал руки:
– Не то, что шкура у ваших рыб. Хоть в кровь сотри, копать ими никак. А
нужно, чтобы камень побывал только в руках жениха и невесты, иначе брака
крепкого не будет. Да и где янтарь искать, ума не приложу.
Марх усмехнулся:
– Надо
и осталось.
Болотница призадумалась. Брови приподнялись, губы растянулись в
надменной улыбке:
– Вот беда то. Сухопутным что шаг, то огорчение. Постараюсь, так и быть, для
своего же блага. Прыгайте в воду.
– Зачем?
Офелия удивилась:
– В пещеру поплывем. Как, не дышите под водой? Это не страшно, прыгайте
молодцы. Можете даже со своим жучком. Пока вы со мной, ни одна рыба не тронет.
Герои переглянулись. Авенир посмотрел на муравита, поманил к себе.
Собрали пожитки, подошли к краю. Туман подсвечивался зеленоватым, воздух
становился тяжелее, стены блестели от капель. Сразу за берегом, в прорехах ряски
и тины чернела глубина. Волхв зажмурился, сделал шаг. На миг ощутил, как
падает, обдало холодом. С изумлением открыл глаза. Он находился в небольшом
пузыре, пахло сыростью. Вода отодвинулась от тела, словно боясь этого
чужеродного, незнакомого. Увидел, как в других пузырях стоят Марх и Пармен.
Унтц-Гаки испуганно перебирал лапами, выгибался. Они погружались.
Здесь, без тумана и ряски было отчетливо видно снующих змей, рыбин,
странных существ с множеством конечностей, о которых Авенир и не читывал в
своих книгах. Глянул вниз, голова закружилась от волнения. Под ними зияла
бездна, глубоко внизу шевелилось что-то огромное. Проплыл гигантский змей, волнистый гребень колыхался из второны в сторону. Существо повернуло шею, на
людей уставился выпученный глаз с раздвоенным зрачком. Животное издало звук, похожий на рев трубы, поплыло дальше, не желая останавливаться из-за подобной
мелочи.
Офелия ловко сновала между пузырями, то подгоняя, то уводя в сторону.
Пармен украдкой подглядывал за болотницей, явно оценивая не только умение
плавать и ворожить. Она со смехом резвилась на глубине, проплывая рядом, мельком демонстрируя все свои прелести, иногда кокетливо пощипывала цыгана.
Пузыри задуло в грот, потянуло вверх. С плеском выбросило на берег.
Мужчины кубарем прокатились по твердому, ободрали ладони и колени. Вскочили, Авенир потянулся за посохом. Ралисту вспыхнул, освещая пещеру. Болотница
смотрела испытывающе, красные волосы гладко уложились и не блестели.
Волхв огляделся, красноватые стены были изрезаны письменами, кое-где
вдавлены изображения, на мраморном полу сгрудились разломанные статуи.
– Что это за место?
Болотница пожала плечами: