Веллоэнс. Книга первая. Восхождение

Шумеляк Андрей Мирославович

Не обращая внимания на ругань Марха и стоны купца, Авенир затащил их в

полуразрушенный сенник. Ятаган обернул для верности в сукно, и схоронил в

тайничке. Присел, глотнул из фляги травного настоя. По лицу тек пот, дышалось

тяжело – весили мужчины немало, а тащить надо осторожно, мимо раскиданных

шипов, стараясь не поранить – все ж отпускать утром придется.

– Эх, ну и ночка. Лягу, пожалуй, у входа. Так вернее будет.

Утром, глазея на кровавые следы, к хибаре

стеклась толпа. Перешептывались, спорили, выжидали. Вздрогнули от неожиданности – старые петли сарая не

выдержали удара – дверь с грохотом рухнула на камни. Вышли трое – один больше

другого. Первый невысокий, но крепко сбит, оголен до пояса, смуглый торс блестит

от пота. На теле виднеются свежие царапины, ссадины, лицо в синяках, глаза

мутные, как бывает от приправленного вина. Молодому досталось меньше всего –

ни царапины. Он бледен, пошатывается, глаза красные, невыспанные. Третьим был

местный купец, угрюм и молчалив. В портках, без сапогов, за поясок вывалилось

внушительное брюшко. Весь в мелких, как от сухого можжевельника, порезах, на

левом боку несколько шрамов и ссадины, и багровеет пятно в поллица.

Марх с ухмылкой глянул на площадь. Все плато покрыто черными сгустками

крови, валяются обломки сабли, разбросаны кинжалы. Заметил, что за ночь шипы и

клинки, ранящие одержимого, проржавели.

– Ей богу, порешил. Точно говорю…

Из толпы, с трудом перебирая ногами выпал Кривдын.

– Не иначе, сила богов с тобой. Ох, спас то нас…

– Сталь твоя никудышная.

Марх ухмыльнулся:

– Говорил ведь, не пей. Поглянь-ка на поляну. Я того демона едва твоими

сувенирами погладил – сразу истлели. Пришлось голыми руками за шкирку хватать

и аки пацана несмышленого ремнем по мягким местам охаживать. Благо, малец с

купцом на подмогу пришли.

Кузнец ошарашено пялился на троицу – то на купца, то на юношу, то на воина.

– Да я… да голову на отсечение даю… Пить – ни в жисть.

– Хватит с тебя два серебряка за усердие. Долг, все-таки.

Марх рявкнул на зевак, голос стал грубым, злым.

– А теперь – разошлись все. Собрались, аки суслики после зимы.

Толпа молниеносно поредела.

Сабельщик обернулся к Тангиру:

– Поведешь нас к колдуну, у которого камушек увел. Да не вздумай юлить, не

то все узнают, какой на самом деле из тебя благодетель общества.

Глава 11. Хижина

Узенькая тропка исчезала в глубине чащи. Вековые деревья упирались

верхушками в небо, солнечные лучи пробивались с трудом, оборванные и

побледневшие. Слева предупреждающе ухнул филин, суетливо просеменил

горностай.

В глаза лезла листва, тонкие веточки царапали по щекам. Муравит то и

дело недовольно мотал желто-зеленой головой – смахивал налипшую паутину, слизывал длинным тонким языком-змейкой назойливых гусениц и жучков.

Темнота оборвалась внезапно. Путники вышли на залитый солнцем пустырь.

Животные и растения чуждались этого места. Всю поверхность кулиги устилали

белые, гладкие каменья.

– Прямо лысина Тиннейри, – горько усмехнулся Марх.

В центре пустыря скромно, пытаясь спрятаться, слиться с землей, ютилась

ветхая избенка. Бревна покосились, в соломенной крыше прорехи с кулак, от

крыльца осталась пара гнилых досок.

– Вот, здесь.

Тангир не подавал виду, что ему боязно – но ладони купца вспотели, голос

предательски подрагивал. Двое спешились, внимательно осматривали местность.

– Раньше здесь поле было, а теперь вот лес разросся. И это всего за двадцать

лет…

Авенир щурился. Солнце катилось к окоему, после лесных сумерек уходящие

лучи резали глаза. Когда очередное облако освобождало огненный шар, перед

взглядом на миг возникали красные всполохи. Юноша размышлял, что-то

неразборчиво бормоча. «Лес – это точно, вырос из-за колдуна. После смерти вся их

сила в землю уходит и та обращается в болото, иль в чащу».

– Надо в ските порыскать. Там книги остались, вещи.

– Место заклятое, не выйдем же.

Тарсянин наморщил лоб, скулы напряглись. Не нравилось ему связываться с

магией, а тут еще этот одержимый голос подает – будто и не пленник, а так, за

компанию.

– Можешь идти, Тангир. Свое дело сделал.

Купец развернул мула и торопливо исчез в трущобе. Спустя минуту тишину

разорвал пронзительный крик.

Юноша с укоризной глянул на Марха:

– Зачем отпустил? Простому смертному гремучую плеть в обратную сторону

не пересечь.

– Конечно, ты же хотел посмотреть, как у него здесь сердце от страха

разорвется? Или, того хуже, днище прорвет? Как колдун отнесется к тому, что его

белый мрамор загадили?

Мужчины вошли в покосившуюся холупку. Некоторое время стояли, мерно

вдыхая пыльный пахнущий углем воздух.

– Не стесняйтесь, гости дорогие. Нечасто ко мне люди забредают. Как-то

больше олени да горностайчики.

Раздался хлопок, в воздухе проявилась сияющая голова. Лысая макушка, борода длинная, нечесаная, строгие глаза, на крупном кривоватом носу

преспокойно улеглись внушительные окуляры. Призрачный дед улыбнулся:

– Да вы садитесь, осматривайтесь, а я пока чаю разолью.