Велосипед судьбы
Шрифт:
– Ты её не видел, Анджей. Не стоял рядом. Не чувствовал, как вокруг неё меняется мир. Она избрана, и я это знаю.
В этот момент дверь кафе распахнулась от грубого пинка, и внутрь ввалились пять человек. «Так вот какие они, «черноглазые», – подумала Василиса.
Кроме тёмных (скорее, густо-карих) глаз, вошедшие отличаются смуглой кожей и чёрными волосами. В остальном – обычные лица. А вот выражение этих лиц Василисе не понравилось. Эти люди явно пришли не с добром.
– Так, немочь бледноглазая, – сказал вошедший первым, – быстренько выкладывайте всё из карманов на стол.
Остальные засмеялись – неприятным, подвывающим смехом, как гиены в пустыне. Глаза их блестели, руки суетливо подёргивались.
– Они под веществами, – тихо сказала Лорена. – Лучше отдайте им деньги.
– Чёрта с два! – громко заявил её отец. – Проваливайте, черноглазое отребье, пока я не засунул ваши тупые бошки в ваши смуглые жопы!
Он пошёл им навстречу, демонстративно сжав кулаки.
– О, что я слышу! – засмеялся их лидер. – Злой язык дискриминации! Да ты, наверное, из «голубой гвардии»? И где же твоя Спасительница? Спасёт ли она тебя?
– Сам справлюсь, – сказал Штефан и врезал ему с правой.
Хотя нападавших было пятеро, в узком проходе они только мешали друг другу. Быстро сбив с ног двоих самых активных, Штефан легко обратил в бегство остальных. Этих двух он просто, раскрыв дверь, выкинул на снег.
– И не возвращайтесь, черноглазики! – сказал он им и вернулся обратно.
Анджей поаплодировал ему:
– Прямо герой!
– Папа был боксёром, – сказала ребятам Лорена. – Но зря он, на самом деле.
Зазвенело разбитое стекло, в окно влетела и покатилась по полу дымящаяся бутылка. Штефан, чертыхаясь, залил её фитиль из чайника, но вторая разбилась о стену и потекла по ней жидким огнём.
– Лорена, огнетушитель! – закричал он. – Ах вы, гады, ну я вам сейчас…
Он быстрым решительным шагом пошёл к двери, но с улицы раздались выстрелы. Стеклянная дверь осыпалась на пол водопадом осколков. Штефан вдруг остановился, как будто наткнулся на что-то, и, покачнувшись, упал лицом вниз.
– Папа, папа! – закричала Лорена, кинулась к нему, упала на колени и попыталась перевернуть. Мужчина был слишком тяжёл для неё, Василиса с Данькой кинулась помогать.
В дверь ворвался один из тех, кого Штефан нокаутировал. В его руке был большой никелированный пистолет, который он держал самым дурацким образом – завалив набок.
– Получите, бледноглазки! – завопил он и начал палить во все стороны.
Попасть в кого-то таким образом можно было только случайно, и он не попал. Анджей и Уни тут же полезли под столик, огонь перекинулся на ковёр и занавески, помещение быстро затягивало дымом.
– Папа, папа, вставай, что ты… – твердила Лорена, но, когда они перевернули Штефана, Василиса сразу поняла, что он уже не встанет.
По нелепой случайности, пуля, пущенная наверняка наугад и не прицельно, человеком, который даже не умеет толком обращаться с оружием, попала ему точно в сердце.
– Он умер, Лорена, – сказал Данька. – Мне очень жаль.
– Не может быть… Не может быть! Так не должно быть!
– Всем выходить с поднятыми руками! Полиция! – раздался усиленный мегафоном
Дым подсветился красными и синими всполохами мигалки. Стрелявший тут же кинул на пол пистолет, поднял руки и выскочил на улицу, громко крича:
– Это не я! Это они! Я свой, офицеры! Я темноглазый брат! Это они начали стрелять!
– Надо уходить, – сказал Данька.
– А как же Лорена? – спросила Василиса.
– Мы ей ничем не поможем.
– Никому не двигаться! – закричал ворвавшийся в дверь человек в форме.
Он явно принадлежит к фенотипу темноглазых, лицо злое и сосредоточенное, в руках оружие. За ним вошли ещё двое – мужчина и женщина, тоже смуглые.
– Он убил его, – сказала Василиса.
– Заткнись! – рявкнул на неё полицейский.
– Застрелил. Вон его пистолет, – сказал Данька и показал рукой в угол.
То ли этот жест показался полицейским угрожающим, то ли им просто не хотелось слышать то, что говорили ребята, – темноглазая женщина вскинула шокер, раздался негромкий хлопок, и в тело Даньки впились иглы на тонких проводках. Щёлкнул разряд, парень дёрнулся и упал на пол, прямо в лужу крови Штефана.
– Следующий выстрел – на поражение! – предупредил полицейский, обводя помещение пистолетом. – Я не шучу! Не двигаться! Молчать!
Все замерли и замолчали, только неудержимо плакала над телом отца Лорена.
Глава 5. Носители эмоционального интеллекта
– Имя, фамилия, номер айди, – равнодушно спросил офицер.
– Меня зовут Василиса Ивановна Рокотова, а айди у меня нет. Я… Туристка. Туристка, да.
– И этот тоже турист? – ухмыльнулся полицейский, кивнув на лежащего в углу камеры бесчувственного Даньку.
– Это Данька, то есть Даниил. А фамилии я не знаю, и айди у него, наверное, тоже нет.
– Ага, путешествуешь с ним, значит, не зная фамилии. Очень убедительно, очень. И имена прям такие обычные. Ничего получше не придумала?
– Это правда!
– А как же! Верю-верю! – заржал он. – Вы, бледноглазки, вечно считаете, что умнее всех. Но знаешь, что? Мне плевать. Все вы просто бледные уроды с раздутым самомнением. На плантации у вас будет время, чтобы придумать имена получше. Хотя звать вас будут «Эй, урод!»
Он развернулся и пошёл по коридору, насвистывая. И Васькин растерянный вопрос: «Какой плантации»? – повис в воздухе.
– Плантации травки, – пояснил мужчина из соседней камеры.
Их разделяют только решётки. Кирпичная задняя стена, украшенная железным унитазом и рукомойником, три решётчатых стенки, в передней дверь, тоже из решётки. Закрытая, разумеется. Из-за этой прозрачности Василиса никак не решается воспользоваться унитазом, хотя необходимость этого трагически нарастает.