Велосипед судьбы
Шрифт:
– Время играет не в нашу пользу, – кивнул Роланд, – Сейчас новые нормы вызывают всеобщее возмущение, но дайте срок – и люди привыкнут. Люди ко всему привыкают.
– Думаю, что очевидные перегибы в требованиях черноглазых тоже появились не сами собой. Все эти кадровые квоты, интеллектуальные гандикапы, образовательные преференции и прочее. То, что вызывает возмущение в обществе. Политика «обратного расизма». Скорее всего, это ваша инициатива. Ведь радикалов в чужом лагере тоже можно использовать в своих интересах.
– Вы меня просто поражаете своей осведомлённостью! Кто вам это сказал?
–
– Что он говорит, Роланд? Это правда так? – спросила удивлённо женщина.
– Заткнись, Амелия. Итак, молодой человек, вы привлекли моё внимание, поздравляю. Того, что вы тут только что наговорили, уже достаточно для того, чтобы вы не вышли из этого кабинета. Мало ли кто ещё услышит ваши гипотезы? Но, раз вы так умны, у вас наверняка есть встречное предложение.
– Разумеется, есть.
– И чьи интересы вы представляете? Кто решил выйти на меня таким оригинальным способом? Чего они хотят? Прекращения забастовки? Это будет дорого стоить…
– Нет. За мной не стоит ни одной известной вам силы или группы влияния. И я не попрошу вас изменить планы. Продолжайте забастовку, боритесь за рынок промышленного капитала, устраивайте чужими руками провокации и беспорядки. Это полностью ваше дело.
– Так чего же вы хотите?
– Мне нужна девочка. Спасительница.
– Мне она тоже нужна. У неё потрясающая харизма, люди идут за ней куда угодно и делают всё, что она скажет.
– А она скажет то, что скажете ей вы?
– Ей десять лет, – пожал плечами Роланд. – Она хорошая девочка, но ей рано смотреть на мир так же цинично, как смотрите вы.
– Я вас понимаю, – кивнул Даниил, – вы используете её, это само собой. Таких, как она, обязательно кто-то использует. Но вы, простите за очередную аллегорию, забиваете гвозди гранатой.
– «Таких, как она»? То есть, это не уникальное явление?
– Я сижу перед вами.
– Ах да, действительно. Вы такой же, как она?
– Был таким же. Но мне дали шанс вырасти и поумнеть. Я хочу дать такой же шанс ей.
– Она милая девочка, но вы, я уверен, понимаете, что её интересы для меня не главное.
– В ваших интересах перестать забивать гвозди гранатой. Передать её со всей возможной осторожностью тому, кто умеет обращаться со взрывчаткой, и взять в руки какой-нибудь более подходящий для ваших задач инструмент. Потому что, когда она взорвётся, то уничтожит не только вас, но и всё вокруг. Уверен, что вы справитесь и без её уникальной харизмы. Вон, Амелию возьмите. Она очень убедительно машет руками.
– Мелкий гадёныш, – отреагировала женщина.
– Вы же не могли не подстраховаться,
– Роланд? – вскинулась Амелия. – Так вот зачем ты…
– Заткнись, – грубо оборвал её мужчина.
– Знаешь, парень, – обратился он к Даниилу, – говоришь ты очень складно. Но что у меня есть, кроме твоих слов?
– Ваша бизнес-интуиция. Которая сейчас кричит вам, что ваши инвестиции под угрозой. Если бы у вас её не было, вы бы не были тем, кто вы есть.
– Мальчик, ты меня уже пугаешь. Спасительница далеко не так умна и проницательна.
– Именно поэтому бояться надо не меня, а её. Она не понимает, что делает, и не контролирует это. А вы, думая, что держите её под контролем, сильно ошибаетесь.
– Слова, слова… Но знаешь что, парень? Я почему-то тебе верю!
***
К большому облегчению Василисы им не пришлось больше скакать по сугробам и помойкам. Роланд оказался любителем комфорта и безопасности, у выхода их ждал бронированный автомобиль на полугусеничном шасси и сопровождающая его машина охраны.
Кортеж двинулся по улицам города, которые по мере их продвижения к центру становились более широкими и менее замусоренными. Миновав перегородившие проезд полицейские броневики, которые услужливо отъехали, освобождая дорогу, они оказались в районе, который, казалось, происходящие события ничуть не затронули. Здесь горят фонари и витрины, магазины открыты и не разграблены, вычищен снег и нет мусора. Улицы патрулируют полицейские, причём все они голубоглазые. Черноглазых на улице вообще не видно, даже снег метут светлокожие блондины.
– Я вижу, социальные катаклизмы вас не сильно затронули, – отметил Данька, глядя в окно машины.
– Преимущество больших денег, – пожал плечами Роланд. – Но свежих устриц не доставляют уже три дня, да и с фруктами начались перебои.
– Какая трагедия! – не сдержалась и съязвила Василиса.
– Я знаю, как это звучит, – равнодушно ответил он. – Но в данной ситуации я игрок, а не фигура, поэтому пребывать над доской – моя привилегия.
Ваське многое хотелось сказать про людей, которые присваивают себе право распоряжаться чужими судьбами, как пешками, но она прекрасно понимала, что это бесполезно. Если бы Роланд руководствовался в своих действиях этикой, то сейчас они разговаривали бы с кем-нибудь другим.
Машина вкатилась в подземный гараж большого особняка. Наверх их поднял роскошный лифт. Зеркала в нём неприятно напомнили Василисе, что отсутствие сна, нормальной еды и умывания отражается на внешности не лучшим образом. А ещё что пребывание в тюрьме и блуждание по помойкам не идёт на пользу одежде. Особенно если её не менять пару дней. О запахе она старалась не думать. На фоне стерильной роскоши кабинета, куда их с почтением (в сторону Роланда и Амелии) и некоторым недоумением (в их сторону) проводил дворецкий, ребята выглядели не очень уместно. Впрочем, чтобы уместно выглядеть в таком интерьере, надо долго тренироваться, а ещё лучше – сразу в нём родиться.