Велосипед судьбы
Шрифт:
Мультики давно кончились, но она не желала слезать с коленей.
– Ты мне отсидела ноги, Кать! И я в туалет хочу.
– Только вернись сразу, ладно?
– Ладно, только книжку прихвачу.
– И чаю мне сделай! С бутером.
– А ты не обнаглела, сестрица? – рассмеялся Данька.
–Пожалуйста! Ты же будешь проходить
– Тогда сама его сделай!
– Я боюсь! Нож острый! Я ка-а-ак порежусь! И ка-а-ак заплачу! Разве ты сможешь спокойно читать, зная, что на кухне рыдает твоя сестра? Раненая, истекающая кровью, без бутерброда?
– Катька, ты ужасная манипуляторша!
– Я не знаю, что это, но согласна быть манипульшей за бутерброд. С чаем!
– Ладно, принесу.
– Спасибо, братик, ты самый лучший! Только бутерброд обязательно с помидорчиком, хорошо?
– Будет с помидорчиком, – вздохнул Данька, выходя в коридор.
– И с маянезиком! – донеслось ему вслед.
Включив на кухне свет, он вздрогнул – оказывается, мама так и сидела в темноте в углу.
– Мам, у тебя всё в порядке?
– В больнице перестал отвечать телефон, – сказала она. – Всё время занято.
– Наверное, туда сейчас все звонят, не пробиться.
– Наверное.
– Ляг отдохни, мам. Что ты тут сидишь без света?
– От света голова сильнее болит. Я жду, вдруг позвонят из больницы. И скажут… Что-нибудь.
– Мам, я услышу, если телефон зазвонит. Иди полежи, ты бледная совсем.
– Ладно, Дань, ты прав. Пойду лягу, – мама с усилием поднялась из кресла.
– Принести тебе чаю? Я буду сейчас Катьке делать.
– Не надо, меня что-то подташнивает. От нервов, наверное. Пойду, попробую уснуть. Разбуди меня, если позвонят из больницы, ладно?
– Обязательно, мам.
– И Катерину спать уложи, посмотри, чтобы она зубы почистила на ночь.
– Да, мам.
– Ты отличный сын, я люблю тебя.
– И я тебя, мам.
Глава 9. Пять дней коллапса. Дни 4-5
День четвертый
Проснувшись, Данька понял, что в доме непривычно тихо. Обычно в это время работает телевизор, собирается на работу папа, готовит ему завтрак мама – всё это за дверями и стенами, негромко, но создаёт фон. Фон домашнего благополучия. Сейчас тишина, и это нехорошая тишина. Тревожная.
Протопали по коридору босые пятки, скрипнула дверь.
– Ты проснулся? – заглянула Катька. – Ага, проснулся. Доброе утро. Подвинься.
Она прыгнула на кровать и ввинтилась
– У тебя ноги леденючие! – сказал Данька недовольно.
– А вот сейчас об тебя согрею!
– Прекрати, жабёха! – мальчик завертелся, уклоняясь от холодных пяток.
– Мама ещё спит, – пожаловалась сестра. – Первый раз в жизни встала раньше. С ней всё в порядке?
– Не знаю, Кать. Не уверен.
– Ты сваришь мне кашу? И чай? С молоком?
– Конечно. Но сначала ты умоешься и оденешься. Завтракать в пижаме – барство. И зубы не забудь почистить.
– Ты зануда.
– А ты вредина.
– Занудой быть хуже.
– Умываться иди.
Катька со вздохом вылезла из-под одеяла и пошлёпала босыми ногами в ванную.
– И тапки надень! Простудишься!
Сестра скорчила рожу и показала язык.
***
– У мамы каша вкуснее.
– Я знаю. Ешь.
– Она с комочками!
– Комочки безвредные.
– Но противные!
– Не ешь комочки, ешь кашу.
– Они попадаются!
– Выплёвывай.
– Плеваться – некультурно!
– Тогда не ешь. Ходи голодная.
– Когда мама встанет?
– Не знаю. Не буди её. Пусть отдохнёт.
Накормив сестру, Данька подошёл к родительской спальне, постоял немного, решился и тихо поскрёбся в дверь. Послушал – тихо. Осторожно повернул ручку, толкнул – не заперто.
Сначала подумал, что мама спит, но она повернула голову на подушке. Лицо её в полумраке плотно зашторенных окон казалось белее простыни. Глаза ввалились, губы – бесцветная тонкая нитка, на лбу испарина.
– Как ты, мам?
– Плохо, Дань. Почти не спала. Голова очень болит.
– Что-то сделать для тебя? Чаю? Поесть? Я кашу сварил. Правда, она немного с комочками вышла, но Катька всё-таки съела, хотя и капризила.
– Помешивать надо, пока варится. Нет, я не хочу есть, а вода у меня есть. Вызови лучше врача. Номер в книжке, рядом с телефоном, на букву «М», «медицина». Видимо, это то самое.
– То же, что у папы?
– Да. Очень похоже. Может, в больнице с ним встретимся.
– Мам, это же я виноват? Да?
– Почему, Дань?
– Я последний, кто приехал из столицы. Это я привёз заразу в город. Из-за меня заболел папа, и друзья, и их родители, и ты…
– Глупости, Дань. Даже если и ты – твоей вины в этом нет. Кроме того, всё равно кто-нибудь завёз бы. Папа, вон, на кордоне общался с беженцами, мог и там подхватить. Я думаю, в конце концов все переболеют, очень гадкая зараза.
– Прости меня, мам.
– Не за что, Дань. Позаботься о сестре, пока нас с папой не выпишут, ладно? И кашу помешивай, пока варится. Постоянно.