Вельруф
Шрифт:
А вот после этого я направился к арене — последнему, но не последнему месту моего интереса. И оказалось, что во многом я был прав: это не только арена, но и место тренировки. Точнее, не сама арена с её “бойцовой ямой”, а площадь перед ней. Там несколько человек, как в рудокопском, так и призрачном шмотье, помахивали клинками, делали выпады и прочее. А между ними расхаживал лысоватый тип средних лет с ломаным носом и сплющенными губищами. Довольно достоверно изображая сержанта Пейна, уж “искромётный юмор”, подмечающий недочёты тренирующихся у него выходил на диво аутентичным.
Направился
— Пиво будешь? — демонстративно помахал я перед ним гляняной бутылкой.
— Пиво? — уточнил он, хватая эту бутылку, вбив пробку в кувшин и ополовинив его могучим глотком. — Буду! — озвучил он реальность, данную в ощущениях. — Ты кто такой и какого хера тебе надо? — благожелательно уставился он на меня.
— Я — Вельруф, охотник. Недавно в лагере.
— Тренироваться? — хищно оскалился он.
— Присмотреться, — нейтрально ответил я. — И узнать про арену, а не только тренировки. Расскажешь?
— Пожалуй… — задумчиво усосал пиво Скатти, как звали этого управляющего арены и тренера, — да! — уверенно ответил он, углядев у меня второй пивной кувшин.
Рассказывал он снисходительно-покровительственно, с “искромётными шуточками”, над которыми сам и ржал. Но, в целом, довольно толково. Подтверждая ряд данных от кузнеца и кожевенников. А именно, что арена — учреждение не его, а именно рудных баронов. Масс-медиа мероприятие, средство, приносящее доход и заодно место выпуска пара электората.
Поединки на боевом оружие на арене не проводятся, кроме как по отдельному дозволению баронов, а вот насчёт постановки, на упоминание о которой он только усмехнулся, выходило так:
— Для рудокопов, Вельруф, похрен. Им, жопоголовым, только бы посмотреть на мечи, глазами полупать, челюсти отвесить. А есть нормальные бои. У нас и их Нового лагеря чемпион есть, и из Болотного…
— А он на ногах-то держится? — хмыкнул я.
— А тебе, сука, весело, Вельруф? — бешено оскалился Скатти, впрочем, через секунду продолжил спокойно, с сарказмом. — Приходи сегодня на арену — увидишь.
Ну вообще — примерно так и планировал. А вот с тренировками выходило… не огонь. То есть я видел, что и как показывает Скатти своим ученичкам, и это ну вот совсем не впечатляло. Манера “ударить посильнее”, скажем так, причём, базово такая. Это как бы не очень фехтование, как по мне… Но, с другой стороны, не в последнюю очередь думаю сходить сегодня на арену для того, чтобы посмотреть на местное мечемашество.
Ещё интересным моментом, который мне до сих пор никто не сообщил, был тот, что с арбалетами был швах. В Старом лагере уж точно и совсем: все арбалеты были забарьерным эксклюзивом и шли только доверенной страже. Луки были, я их и у торговцев видел, вот только… ни хрена я из этих неправильных рогаток не умею стрелять. Вот вообще, но даже чисто теоретического знакомства хватает, чтобы понять: учиться месяцами до сколь бы то ни было приемлемого результата. Которого вообще может и не быть, кстати говоря. В общем, использовать лук как оружие, от которого зависит
И при этом, Скатти сообщил, что “дерьмовые самострелы” ладят в Новом лагере. Насколько дерьмовые они на самом деле — непонятно, но ещё одна причина навестить производственный центр Миненталя у меня появился. Хотя понятно, что не в ближайшие время. А вот описание форматов боёв на арене меня заставило задуматься. И не только об условностях игры. А о возможности реализовать первичный план — добраться до магов. Хотя посмотрим на бои внимательно, есть у меня подозрение, что мои планы — волюнтаризм. А неумелость тренирующихся и “специфическое” обучение Скатти — просто естественное следствие того, что обучает он бывших рудокопов.
Распрощался со Скатти, думал уже задуматься, чем бы мне таким до вечера заняться: арена начинала аренно функционировать в сумерках, а до этого момента несколько часов. Как тут ко мне подруливает тип. ОЧЕНЬ характерный тип, которого ни с кем не спутаешь: мордас испанского идальго, как и общий антураж, бородка и конский хвост. Одежда, хоть и с кольчужными вставками, но тоже соответствующая, а у пояса тяжёлая шпага с фигурной гардой. В общем — Диего, некому больше.
— Я — Диего, глава призраков Старого Лагеря, — хрипловатым баритом выдал он, разглядывая меня. — Ты — Вельруф, охотник. Снафф чуть ли не алтарь с твоей личиной пробует возвести, — усмехнулся он. — Но вообще — жратва явно стала получше.
— Я очень рад за жратву, — покивал я.
— И не только ты, Вельруф. Если продолжишь заниматься охотой — будешь призраком, моим подчинённым.
— Бегать по твоим приказам, просто после твоих слов, Диего… — начал было я.
— Делать мне нечего, “приказывать”, — усмехнулся он. — Просто если снабжаешь Снаффа жратвой — охотник. Подберём тебе лачугу. А остальное меня не волнует, пока не вредишь лагерю.
— А покинуть лагерь и не потерять место — возможно? — тут же занялся я уточнением хозяйственно-бытовых моментов.
— Можно. Десять дней — потом ты для меня либо сдох, либо свалил в другой лагерь, — пожал плечами Диего.
— Вопрос брони…
— Решай сам. Можешь заказать через меня у Стоуна — но это, сразу скажу тебе, долго и дорого. Пластинчатую и полную Стоун делает только стражам. А так — пара тысяч руды и месяц, может, два.
— Долго и дорого, — признал я правоту собеседника.
— Именно. Ладно, пойдём, подберём тебе лачугу.
Пошли и подобрали: бараки были более-менее однотипными, каменный очаг с дырой-дымоходом. И всё: мебель, прочие удобства и излишества за свой счёт.
— Задавать глупый вопрос “не воруют ли тут”, я не буду, — под одобрительно-ехидный кивок Диего произнёс я. — А как обеспечить сохранность имущества?
— Сундук или ларь с замком, — пожал плечами Диего, ехидно смотря на меня.
— И не вскроют?
— Конечно… вскроют! — заржал он. — Закрытый сундук — и не вскрыть?! Там точно что-то полезное, хе-хе!
— И?
— Твою территорию контролирует Нэк. Платишь ему десяток руды в седмицу — и он приглядит.
— А если не приглядит?