Вельтаншаунг. Уровень второй
Шрифт:
– Зачем?
– Ну, ты простой! – восхитился новый знакомец, увлекая меня в распахнутую дверь. – Фашисты землю носом роют: ищут наши «кладки» и уничтожают их. Мы же для них партизаны.
Пройдя через развороченную взрывом каморку, мы очутились в комнатушке. Это была спальня с двумя офицерскими кроватями, с платяным и книжным шкафами. Были еще стол, пара стульев, тумбочки. Да, в игре как-то встречалась такая локация. Там на столе еще еда была: добавляла то ли 10, то ли 15% жизни. Но здесь не видно ни посуды, ни стаканов. И выхода отсюда
– Мы ведь еще в игре?
Мой собеседник кивнул.
– И ты – не юнит, а человек. Тебя сюда втянуло.
– Ага. И всех остальных. В реальности – мы в коме. Одна проблема: отсюда нет выхода. Убиваешь финального босса, салют, поздравления и все такое. А потом делаешь шаг вперед в надежде оказаться дома, в собственном теле, а тебя снова выкидывает в начало игры. Вот такая хрень.
Приятель нажал на корочку книги в книжном шкафу и открылся тайный проход в подвал.
– Пошли, здесь нас не найдут.
– Но если игроков сюда затягивает, то вас здесь должно быть не менее тысячи, причем всех национальностей.
– Ладно, смотри, раз ты такой въедливый! – начал злиться друг. – Шкаф открой.
Я растерянно моргнул:
– Зачем?
– Лучше один раз увидеть. – хмыкнул приятель.
Я потянул дверь на себя. Раздался противный скрежет давно не смазываемых петель.
Внутри, вместо рубашек и кофточек были развешаны скелеты. Они были какими-то не естественными, плоскими, точно нарисованными на картоне. И их было очень-очень много. Несколько сотен – это уж точно. У меня даже в глазах зарябило. Я в ужасе захлопнул дверь.
– Да, ты все правильно понял. – хихикнул белобрысый. – Люди не выдерживают пресса и бросаются под пулеметы босса. Когда они умирают от них остаются вот эти реестровые записи. А на земле тем временем хоронят еще одного геймера. Такая вот печальная история.
Мы прошли в потайной ход, дверь за нами закрылась. И начался спуск по цементной лестнице. На стенах горели синие фонари. Никаких ниш или дверей нигде не было.
В комнате, в которой мы вскоре оказались, находились подростки. Они были в изношенной до дыр одежде, но это было не модное нынче искусственное старение, а самая настоящая реальная ветошь. Эти парни находились здесь не один месяц, может, даже и не один год.
На столе, заставленном едой, возвышались початые трофейные пивные бутылки. Под потолком висел сизый табачный дым. Это напоминало притон. Только вместо бородатых ковбоев сидели такие же подростки, как и я.
В стороне от всех, за компьютером, долбил по кнопкам самый патлатый и самый взрослый – лет семнадцати – долговязый подросток. Он обернулся, когда мы вошли:
– Как звать?
– Зверев. – сказал я, и тут же поправился. – Мишка.
– Михаил, значит… – незнакомец поднялся мне навстречу из-за компьютера. – Очень интересно. Меченный, так сказать, царь. И фамилия такая фактурная, апокалипсическая.
– Серый, отстань от человека. – вздохнул другой школьник, поднимаясь
– Стас, – усмехнулся компьютерщик, обращаясь уже к моему проводнику, – ну на кой ты младенца сюда притащил? Ты что, первый день в системе?
– Так подохнет же… – пожал плечами белобрысый.
Долговязый подошел к Стасу, глянул в лицо малыша и закричал:
– Идиоты! Вы что принесли? Ложись!!! – и сам первый метнулся за диван, увлекая за собой и меня.
А потом рвануло.
[1]«MP-3» - расширение файла аудио; «mkv» и «avi» - расширение файла видео.
[2] Стойте! Я поймаю и убью тебя! (нем.)
[3] H"ande hoch! – Руки вверх (нем.)
[4]Es ist kalt. – Холодно. (нем.)
Остановиться – влом!
Локация: выход из патча
Когда я очнулся, первое, что пришло мне в голову: «Минус одна жизнь! Еще две попытки – и все: прощай молодость!»
Вот только на точку спавна это место не походило. Я лежал среди обломков. Меня спас диван, который опрокинуло взрывной волной и уперло спинкой в стену так, что образовался мягкий шалашик. Вот он-то меня и защитил.
Сереге – долговязому компьютерщику – повезло меньше. Из его груди торчала обугленная ножка сломанного стула, проткнувшая и спинку дивана, и самого человека насквозь. Он лежал ко мне головой, а ноги остались где-то там, выше.
От этого зрелища меня чуть не вырвало. Я запаниковал, испытывая непреодолимое желание немедленно выбраться из западни. Едва сдержался, чтобы не ринуться сразу тараном напролом.
Досчитал до десяти, успокоился, дотянулся до мертвой левой руки, потрогал пульс: без шансов. Сердце не билось.
Попытка оттолкнуть диван ногами не удалась: снаружи что-то привалило и крепко держало.
Я оглянулся. Второй выход из-под дивана был наглухо перекрыт упавшим цементным блоком. Не пойму, как самого не убило!
Попытался протиснуться между мертвецом и стеной – не удалось. Слишком мало места.
Еще раз посмотрел на Сергея, на пространство между ним и диваном, в котором четко просматривалась ножка стула, собрался с духом, принялся выталкивать мертвеца. Другого варианта выбраться из завалин я не видел.
Дохляк наружу не хотел. Он застрял прочно.
Я давил изо всех сил, слышал, как трещит рвущаяся обшивка дивана, но труп не двигался с места. Ножка стула впилась в погибшего намертво.
Нащупав автомат, навел его на чертову палку, хорошо просматриваемую между диваном и грудью Сергея, пару раз выстрелил. Дерево хрустнуло. Изо всех сил ударил погибшего, тело пошло.
Через несколько минут проход был свободен. Я выполз наружу и с ужасом обнаружил, что взрывом уничтожило всю комнату. Сейчас это было хаотичное нагромождение бетонных блоков и дымящейся аппаратуры, вперемешку с человеческими телами.