Вельяминовы. За горизонт. Книга 3
Шрифт:
– У меня ничего нет, ни бинта, ни пузырька с йодом. Если она ранена, надо сделать перевязку. Она теряет кровь, из-за лихорадки… – сорвав рубашку хаки, обнажив нежную спину, грязный бюстгальтер, Маргарита осторожно ощупала Клэр. Рану она нашла сразу:
– Не рану, царапину. Мясник торопился, он боялся заразиться. Он не стал стрелять в нее в упор… – пуля главаря чиркнула по боку девушки. Повязку надо было чем-то закрепить, Маргарита сняла и белье. Найдя ближайший обрывок палаточного холста, она набросила ткань на плечи:
– Здесь надо защищаться от солнца. Получилось
– Мы с Джо в светскую хронику не попадем, – весело говорила она девушкам, – если только в местный приходский листок… – листок, как и до первой войны, набирали вручную:
– Фотографий там тоже не будет, – Маргарита вздохнула, – но и второй свадьбы теперь не ждать. Бедная Клэр, она умирает… – от девушки несло жаром, она прерывисто дышала. Маргарита не стала ее переворачивать:
– Незачем бередить рану. Пусть Клэр проведет последние часы в спокойствии… – отыскав среди разоренного лагеря брошенную жестяную канистру с водой, Маргарита подтащила ее поближе:
– Вдруг Клэр очнется, попросит пить. Мы с ней одни, больше никого нет. Никто не знает, где нас искать. Пропали на шоссе, на севере, а больше ничего о нас не известно… – она разозлилась:
– Не бывать такому. Клэр не спасти, но я выберусь отсюда. Ее похоронят по-христиански, а не бросят тело на съедение хищникам… – держа канистру, Маргарита вгляделась в пустынную равнину, на востоке. По грунтовой дороге пылила машина.
Радио в виллисе хрипело, в эфире что-то трещало, Маргарита отпустила рычажок:
– Бесполезно, трансляция сюда не доходит. Но я знаю, что сегодня за день, я делала отметки в блокноте…
Блокнот, валявшийся на обгоревшей траве холма, побывал под колесами грузовика. Доктор Кардозо обычно не курила, но сейчас затянулась высохшей сигаретой из пачки кузена. Она не хотела смотреть в сторону холма. Рядом с остатками ее вещей, в жарком мареве, виднелись очертания двух фигур. Клэр лежала ничком, Маргарита укрыла девушку обрывками палаточного холста:
– Чтобы защитить ее от солнца, от ветра. Она не очнется, она умирает, но пусть умрет в покое… – окурок обжег пальцы, табак упал на грязные брюки хаки. Маргарита носила большую ей рубашку кузена, талию стягивал кусок бинта:
– Хорошо, что в виллисе нашлась аптечка. Я поменяла повязку Клэр, позаботилась об ожоге Виллема… – кузен не сказал, откуда на его большой руке, рядом с русской татуировкой, появилась воспаленная язва:
– Он объяснил, что был занят по служебным делам, и разминулся с Джо… – девушка с отвращением закашлялась дымом, – Джо оставил записку, что поехал к западной границе… – по словам Виллема, по пути к холмам он никого не встретил:
– Он взял машину в гостинице, – Маргарита выбросила окурок, – а Джо уехал на их виллисе. Но где он сейчас, что с ним… – девушке стало страшно. Приподнявшись, Маргарита оглядела голую равнину:
–
– Иисус, Мадонна, святой Иосиф, святой Лаврентий, сохраните жизнь моему жениху, пожалуйста… – она оставила Виллема на холме, с умирающей Клэр:
– Им, то есть ему, надо побыть одному… – девушка потерла покрасневшие глаза, – может быть, Клэр придет в себя и Виллем с ней попрощается. Мадонна, пожалуйста, пусть так случится… – Маргарите не нравилось обветренное, угрюмое лицо кузена:
– Он не сказал, где он был, но видно, что он измучен. У него царапины на руках, как у меня… – сломанное ребро ныло, Маргарита старалась двигаться осторожней:
– Когда появится Джо, мы отнесем Клэр, то есть ее тело, в машину, – девушка не ожидала, что негритянка доживет до вечера. Обычно такие лихорадки длились неделю, а то и больше, но Маргарита предполагала, что перед ней новая форма вируса, с быстрым началом и бурным развитием. Она предупредила кузена об аккуратности. Виллем дернул небритой щекой:
– Я сам разберусь, – пробормотал мужчина, стягивая рубашку, – ты пойди в машину, отдохни… – Маргарите не нравился злой блеск в серых глазах кузена:
– Виллем всегда был скрытным. Он не признается, что он делал, что с ним случилось… – она узнала настоящую фамилию Мясника:
– Шуман, доктор Шуман. То есть он не врач, а убийца, он действительно работал в Аушвице… – по словам кузена, снимок Шумана им показали во французской разведке, в Париже:
– Джо мог поехать сюда его искать… – Маргарита вытерла потное лицо бинтом, – но как он узнал, что Мясник, то есть Шуман, именно здесь… – Виллем понятия не имел, что произошло с кузеном:
– Я прочел его записку, когда вернулся в пансион… – он избегал взгляда Маргариты, – однако он не объяснил, откуда взял сведения об этом месте… – Маргарита быстро рассказала Виллему о похищении на северной границе:
– Значит, семья… – он запнулся, – семья Лумумбы в безопасности… – девушке показалось, что в глазах кузена стоят слезы, – Господь, то есть ты и Шмуэль, о них позаботились… – он что-то неразборчиво пробормотал. Маргарита прислушалась:
– Господь знает, куда ему бить, без промаха… – она не поняла, что имел в виду кузен:
– Неважно, видно, что он сейчас думает только о Клэр… – Маргарита не упомянула о спасенном ей на севере приятеле Шумана:
– Ясно, что он тоже контрабандист. Может быть и беглый нацист, но Виллему теперь не до этого. Приедет Джо, мы доберемся до города, я дам показания в полиции… – она умолчала и о Мбване, сделав вид, что Клэр заразилась, ухаживая за заболевшими неграми в черном лагере, как его называл Мясник:
– Виллему ничего знать не надо. Клэр умирает, какая теперь разница… – деревья в рощице раскачивались под ветром, до Маргариты доносились далекие крики обезьян. Ей отчаянно хотелось вытянуться на сиденье виллиса: