Вендетта для бешеного пса
Шрифт:
Это не сильно успокоило, поскольку Барти мало что знал о делах квартала с Маклафлинами. А даже если бы и знал больше, то всё равно решился бы молчать. Но то, что хоть кто-то переживает о нём, согревало его настрадавшуюся душу. Чуть помучившись в поисках удобной позы, он провалился в беспокойный сон.
Барти проснулся посреди ночи оттого, что входная дверь, неподалёку от которой стояло кресло, где он спал, заскрипела и отворилась. Он замер в растерянности, напрягшись всем телом, не зная чего ожидать далее. Чёрная тень, на секунду задержав на нём своё внимание, проскользнула мимо, в спальню Джованни. Барти выдохнул. Отошедший ото сна мозг начал лихорадочно соображать. Он был практически уверен, что узнал в ночном визитёре
Он решил не торопиться и выяснить, в чём дело. Дверь, разделявшая комнаты, оказалась не затворена полностью, так Барти даже не пришлось напрягать слух, чтобы понимать, что происходит за тонкой стеной. В ночной зимней тишине каждый звук слышался особенно отчётливо: и шорох снимаемой одежды, и шелест откидываемых одеял. Поначалу он решил, что просто воображение разыгралось. Удивленный возглас и сонный ропот сменил диалог шёпотом.
– Но, синьор Гамбино, ирландец… – пробормотал растеряно Джованни.
– А что, ирландец? – удивился Тони и продолжил игриво: – Хочешь пригласить его к нам?
Кровь прилила к щекам Барти. Нет, не похоже, что ему показалось. Его новый приятель и второй по старшинству мафиози в Милуоки вели себя как любовники.
– Что? Нет, конечно! – возмутился первый вымученным шёпотом. – Но он же услышит.
– Значит, веди себя тише, малыш Джио.
Некоторое время до уха Барти долетали лишь звуки возни и поцелуев. А затем тишину разрезал стон, за ним судорожный вздох, ещё один стон, который Джованни попытался проглотить. Комната погрузилась в размеренную мелодию из постукиваний, скрипов кровати, шлепков, выдохов и постанываний. К своему стыду Барти чувствовал, что возбуждается. Он пробовал кашлять или скрипеть ножками кресла по паркету, надеясь напугать беспечных любовников и прервать таким образом уже вошедшее в активную фазу соитие. Но этим двоим, казалось, совершенно не было дела до того, что происходит вокруг. Тони, не стесняясь, шептал Джио разные вульгарные словечки, от которых у Барти уши полыхали огнём. В ответ Джио остановился как будто все громче и громче. И это начинало злить Барти. Он был готов к любому завершению этого дня, но только не к такому. У него оказалось недостаточно душевных сил, чтобы просто сидеть и слушать, как в соседней комнате двое мужчин занимаются любовью. Он в нетерпении вскочил и выбежал на улицу, хлопнув дверью.
Возбуждение, злость, ненависть, зависть… Всё смешалось внутри него в гремучую смесь. Холод в считанные секунды охватил его тело. Он бросил отчаянный взгляд на мусорный бак, из которого всё еще тонкой струйкой в морозный воздух поднимался дым. Там, на дне, всё еще тлели останки его пальто. Безумная, жгучая как кислота, выедающая мозг, идея пришла к нему в голову. Он направился к пристройке с инструментом и прихватил оттуда стеклянную бутыль с маслом и полено. Он покажет Тони, что такое ирландский дух и отплатит итальяшкам той же монетой! Так он решил.
Прим. автора: (1) Сотто капо – младший босс, подручный (итал. Sotto Capo) – заместитель дона. Второй человек в Семье, который назначается самим доном.
(2) Типо (итал. Tipo) парень
(3) Капореджиме, Капо, Капитан (итал. Caporegime, Capodecina, Capo) – глава "боевой группы". Возглавляет команду из солдат.
Солдат (итал. Regime, Soldato) – самый младший член Семьи, исполнитель
Часть 3
Барти отрешённо наблюдал, как гаснут в темноте золотистые всполохи. Вокруг него в панике носились люди Гамбино. Рядом, накинув пальто на голый торс, стоял Тони, похожий на демона из преисподней, а дальше за ним, похожий на херувима, закутаный в одеяло Джованни. Все они втроём были будто сторонними наблюдателем, не участвующими в тушении пожара, что устроил Барти. Он запустил в окно гостевого дома бутыль
Когда пламя наконец удалось загасить, Тони подал знал подоспевшему Ауреллио, а затем вместе с Джованни удалился. Барти в страхе поднял на Ауреллио глаза. Если он и сожалел о своём поступке, то совсем немного. Если ранее, он ещё мог надеяться на снисхождение, теперь же его действительно ждал конец. И хорошо, если его просто убьют, хуже, если будут медленно калечить и в итоге бросят умирать на улице. Впрочем, он ведь знал важный секрет Тони. Так что последнее его вряд ли ожидало.
Проводив взглядом босса, Ауреллио покосился на Барти, замахнулся и отвесил ему оплеуху. Тот сжался под замахом, но всё равно в полной мере ощутил всю болезненность удара. Он понимал, что Ауреллио бьёт не для того, чтобы покалечить, а для того чтобы причинить боль. Это то, что доставляло ему удовольствие в работе. И он смаковал чужую боль, как изысканное блюдо или вино. Вторая оплеуха вышла чуть крепче и частично пришлась на нос. Тонкие сосуды внутри лопнули, открывая шлюз. Барти пошатнулся, но устоял на ногах. Он опасался, что если упадёт, то Ауреллио пустит в ход ноги в тяжёлых ботинках. Но тот вместо этого скомандовал:
– Следуй за мной!
Он отвёл его в комнату на первом этаже, смутно напоминавшую Барти библиотеку в университете. Вдоль стен располагались высокие, достающие до самого потолка шкафы с книгами, у окна стоял письменный стол с электрической лампой, центр же занимали широкое кресло и две совершенно одинавые софы, расположенные друг напротив друга и разделённые небольшим журнальным столиком. Вся мебель была расставлены так, чтобы разместить пять-шесть человек. Барти не был уверен, но ему почему-то казалось, что именно здесь Тони собирает своих капитанов.
Он появился перед ним примерно минут через десять. Но Барти эти минуты показались вечностью. Утирая кровоточащий нос, он с тревогой вслушивался в каждый шаг, каждый шорох снаружи за дверью. Когда же Тони наконец распахнул дверь и прошёл внутрь, Барти едва не хватил удар. Он насилу взял себя в руки и сжал кулаки. Он смотрел на мафиозного босса настороженно исподлобья, ожидая в любую минуту чего-то страшного.
– Предупреждаю сразу, попытаешься выкинуть что-то вроде того, что пытался раньше, и я убью тебя, – ровным и холодным тоном произнёс тот, присаживаясь в кресло. – В отличие от таких безмозглых молокососов, как ты, я умею это делать.
Барти пристыжённо потупился. Щёки его вспыхнули, а во рту стало горько от досады. Тони насмехался над ним. И из-за чего? Из-за того, что Барти не умеет убивать. Когда в его жизни всё так круто поменялось?
– Ну же, не стой. Садись, я собираюсь поговорить с тобой, – Тони широким жестом указал на софу по левую руку от себя. – И от этого разговора будет зависеть твоя дальнейшая судьба.
Барти нерешительно присел на край сиденья. Он продолжал то озираться по сторонам, то коситься на дверь в ожидании, что вот-вот появится кто-то ещё из подчинённых Тони. Но время шло, а никто так и не приходил. Более того, очень скоро все звуки в доме постепенно затихли, и он вновь погрузился в ночное спокойствие, будто никакого пожара и не было.
– Тебя наверное мучает вопрос, почему я оставил тебя в живых? – предположил Тони. Он с живым интересом продолжал рассматривать Барти. Тот чувствовал себя очень странно под его взглядом, но не мог даже самому себе объяснить, в чём именно заключается эта странность. – Ты своим упорством и глупостью напоминаешь мне одного человека из прошлого.
Он непроизвольно провёл кончиками пальцев по шраму над глазом. Барти как заворожённый проследил за этим движением. Прежде ему не удавалось рассмотреть лицо Тони так близко и при свете. Но теперь Барти понял, что травма, в результате которой этот шрам появился, была действительно серьёзной.