Вендетта
Шрифт:
Я запираю дверь, после чего беру пакет с художественными принадлежностями и пересекаю комнату. Переворачиваю, и из него со стуком вываливаются карандаши, ломая тишину комнаты. Лейтон смотрит на образовавшуюся горку, хмуря лоб, но на мгновение смягчается, когда переводит взгляд на меня, и я почти прорываюсь сквозь ее отстраненность. По ее глазам невозможно понять, о чем она думает.
Я тянусь к ней, но затем передумываю и вместо этого сажусь в кресло.
— Я могу тебе доверять? — спрашиваю ее, указывая на карандаши.
— И что, по-твоему, я могу
Встаю и подхожу к кровати, усаживаясь рядом с ней. Она пытается смотреть куда угодно, только не на меня, поэтому я беру ее за подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза.
— Как бы я хотел, чтобы все было по-другому, Лейтон.
— Но это невозможно. Девон, ты обязан делать то, что должен, а я должна защитить себя, как могу, — говорит она, скрещивая руки на груди в защитном жесте.
Ловлю ее взгляд, пытаясь понять насколько она серьезна. Лейтон задерживает дыхание, когда я провожу подушечкой большого пальца по ее поджатой нижней губе. Ее губы слегка приоткрыты, будто приглашают. Я надавливаю и немного просовываю палец, желая ее почувствовать. Мы соприкасаемся лбами, и я держу ее лицо в ладонях, как в чаше.
Целую ее, ожидая, что она поцелует меня в ответ или запустит пальцы в мои волосы и будет тянуть их, пока я не почувствую боль, но ничего из этого она не делает.
— Поцелуй меня, черт возьми, — шепчу я в ее губы.
— Пожалуйста, не трогай меня, — отвечает она. Я отпускаю ее так резко, как будто обжигаюсь. — Ты ко мне очень несправедлив, Девон.
Я встаю и пересекаю комнату, прежде чем сорвусь.
— Мне очень жаль, — говорю я, стоя к ней спиной, и открываю дверь.
Не думаю, что хоть раз в жизни извинялся перед кем-либо. Я оглядываюсь назад на ее угрюмое выражение еще раз и покидаю комнату.
ЛЕЙТОН
Он сожалеет.
Знаю, что ему действительно жаль, но это ничего не меняет. Если я все равно умру, то, по крайней мере, пусть с Девоном все будет хорошо. Если кто-либо узнает о нас двоих... почему подобное не приходило мне в голову раньше?
Я думаю о том, как он потерял всю свою семью. Ему не придется страдать еще больше. Нет, конечно, я не хочу умирать, и не собираюсь прекращать бороться, смирившись со своей участью. Если получу шанс убежать, я, безусловно, им воспользуюсь. Если бы только был способ спастись нам двоим, но я его просто не вижу.
О, Боже, я даже не могу вообразить на что это, каково это — когда весь твой мир разрушен в мгновение ока.
Я разглядываю новенькие художественные принадлежности, разбросанные на кровати, потирая затылок. Хэйли права. Хоть она и сука, но права. Девон очень преданный, почти не совершает ошибок, и если он решит поставить все на кон ради меня, то я даже не могу вообразить результат.
Мне ничего не остается, кроме как признать поражение, но у него есть шанс. Я не могу так с ним поступить.
Что же произошло много лет назад? Почему отец это сделал? Силюсь что-либо вспомнить,
Возможно, мне лучше остаться в блаженном неведении. Я почти хочу умолять Девона сохранить им жизни, хотя и понимаю, почему он должен это сделать. Но это — мой мир.
Не то, чтобы это что-то значило. Ведь я тоже уйду.
Я вожу пальцами по уголькам. Знаю, что должна предупредить обо всем отца и других. Они — мои кровные родственники. Не смотря на то, что не зарабатывают на жизнь садоводством.
Я решаю подкрепиться, зная, что как только начну рисовать, то, вероятно, не буду прерываться.
Почему-то чувствую себя более одиноко, чем обычно. Наверное, потому, что прямо сейчас рядом со мной мог бы быть Девон. Но ведь я от него отстранилась. Как просто было бы поменять свое решение.
Очень просто. И эгоистично.
И, честно говоря, мне больно. Я пытаюсь не подпускать его к себе, но как же больно, когда это удается.
Беру карандаши, открываю блокнот, по-удобнее расположившись на кровати. И рисую.
***
— Лейтон, — слышу я голос Девона. Поднимаю голову и вижу, что он стоит прямо передо мной.
Я кладу карандаш.
— Привет.
— Ты даже не слышала, как я вошел, — говорит он, хмурясь.
— Извини, видимо, я слишком ушла в себя.
— Вижу. Я дважды тебя звал, пока ты не услышала.
— Спасибо за художественные принадлежности, — говорю спокойно.
Его глаза смягчаются.
— Пожалуйста. Ты почти не ела, — говорит он неодобрительно, глядя на пончики. Я съела только один, да и тот через силу.
Пожав плечами, отвечаю:
— Я не слишком голодна.
Девон наклоняется ближе, и я вздрагиваю, когда его палец касается моей щеки. Он сразу же замирает, хмурясь.
— Ты серьезно не позволишь мне до тебя дотронуться? — спрашивает Девон, садясь рядом со мной на кровать.
— Лучше, если ты не будешь этого делать, — отвечаю глухо.
— Ты ведь не думаешь так на самом деле, — впивается в меня изучающим взглядом, от которого меня передергивает.
— Нет, это именно то, что я думаю, — я встаю с кровати и иду к креслу, где он обычно сидит, внезапно чувствуя себя в ловушке его пристального взгляда.
— Ты так чертовски упряма, — говорит он шепотом.
— Никто не заставляет тебя здесь находиться, — говорю равнодушно. Вот только я совсем не хочу, чтобы он уходил.
Девон не отвечает. Вместо этого он валится на кровать с недовольным рычанием.
— Лейтон, иди сюда, — говорит он, уставившись на потолок.
— Нет.
Он поворачивается и поднимает голову, чтобы видеть меня.
— Иди сюда, — повторяет он.
Я игнорирую его.
— То есть, ты не хочешь подойти, чтобы нежиться в моих объятиях, до тех пор пока я не уйду? — говорит он с пониманием в голосе. Я действительно этого хочу. Хочу этого больше, чем что-либо другое, но иногда мы не получаем желаемого.