Вендетта

Лэйн Сиенна

Я бегом пересекаю сад. Забор высотой мне до подбородка, но все равно придется потрудиться. Я поднимаю здоровую руку и хватаюсь за решетку, а потом, упираясь как можно сильнее, каким-то образом переваливаюсь на ту сторону, падая с глухим стуком на спину.

— Блять.

Теперь болят обе руки, не только одно чертово плечо.

Почему она не могла прострелить мне что-нибудь другое, например, пальцы? Или вообще ничего? Ей всего лишь надо было сказать о своем нежелании со мной идти, и я бы ее отпустил.

И

как только я об этом думаю, понимаю, что вру сам себе. Я не отпустил бы ее, потому что безумно хотел нашего с ней будущего, полагая, будто этого будет достаточно. И даже не задумался о том, что она потеряет свою семью. Конечно, она решила меня остановить. Боже, какое я ничтожество.

Поднимаю здоровую руку и прикрываю глаза, глубоко дыша и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Наконец, приложив неимоверное усилие, встаю. Я смотрю на руку и вижу, что клетчатая ткань окрасилась темно-красным, и пятно все растет.

Иду по снегу на удачу на юг, не зная, сколько сейчас времени. Ноги быстро замерзают, потому что я без обуви. Мне просто необходимо найти дорогу, а потом все будет делом техники. Миновав толстые деревья, я наконец выхожу на твердую почву. Я верчу головой, разыскивая любой источник света. И вижу вдалеке освещенную гравийную дорогу. Я оглядываюсь назад, на дом, который покинул, пока он не исчезает из вида.

Сколько времени пройдет, пока они обнаружат мое исчезновение?

Я медленно бреду вперед, постепенно слабея от потери крови. Это точно не лучшая моя идея. Наконец подхожу к автомобилю, дверь распахивается и оттуда выходит Колин.

— Черт, — говорит он, поддерживая меня, пока мы идем к машине. — Дерьмово выглядишь, Девон.

— Давай просто отсюда свалим.

Он подводит меня к задней дверце, и она открывается. Я издаю стон, увидев спину Эмбер.

— Зачем, черт возьми, ты ее привез? Ты знаешь, как все это опасно?

— Поверь мне, ты захочешь, чтобы она здесь была, — отвечает он.

Я хочу возразить, но вспоминаю, что сейчас не время, поэтому просто качаю головой, выкидываю телефон в кусты рядом с автомобилем и залажу в салон. Она сразу же прижимает к моему плечу полотенце, чтобы впитать кровь. Я вздрагиваю от боли.

— Будь мужчиной, эта пуля тебя слегка задела, — говорит она, прикусив губу, и прижимает сильнее. Она не похожа ни на Сорайю, ни на Эмбер.

Потом она быстро отнимает руку от моего плеча и снимает повязку. Я впервые смотрю на рану, и она выглядит... более серьезно, чем просто царапина. Я поднимаю на Эмбер осуждающий взгляд.

— Аккуратный выстрел. Я видела и похуже, — она берет меня за руку и дает полотенце. — Подержи.

Отворачивается назад и роется в пакете, откуда вынимает аптечку и рассматривает ее содержимое.

— Сколько ты весишь?

Что, черт возьми?

— Откуда мне знать? Что ты задумала?

Она

оглядывает меня, игнорируя вопрос.

— Насколько сильная боль по шкале от одного до десяти?

— Чертовски больно, вот как сильно.

Эмбер поднимает на меня глаза, и я понимаю, что она просто надо мной смеется, возясь со шприцем и небольшим пузырьком с лекарством. Я распахиваю глаза, но слишком поздно, чтобы идти на попятный. Она колет меня в бицепс.

— Что, черт возьми, ты мне вколола?

— Расслабься, это просто обезболивающее. Через полчаса боль утихнет.

— Черт, я специально ничего не принимал, а ты все испортила! Я буду недееспособен.

— Не будешь, это не наркотик. Уймись уже.

— Кто ты? — спрашиваю я недоуменно, глядя на Колина в зеркале заднего вида. Он просто качает головой, как будто говоря «Даже не продолжай».

Это не милая Эмбер и не соблазнительная Сорайя.

— Если почувствуешь боль в животе или тяжесть в груди, немедленно сообщи мне, — говорит она по-деловому. — Кстати, пожалуйста.

— За что? — спрашиваю я недоуменно. Не может же она предполагать, что я буду благодарен за укол неизвестно чем?

— За то, что спасли твою жизнь, — говорит она, как туподоходящему.

— Ч-что?

— Да, если бы той ночью я не успела вовремя, сейчас ты был бы мертв. Я приехала за машиной. Должна сказать, никогда такого не видела. Девочка устроила настоящее представление.

— Блять, да кто ты к черту такая? — я пытаюсь казаться сердитым, но на самом деле просто изумлен. Не говоря уже о плече, боль в котором действительно начала проходить, становясь все менее ощутимой, как она и сказала.

Она вынимает из кармана джинсов значок, и я успеваю прочитать ФБР, прежде чем она прячет его обратно.

— Федерал, — говорю я по-идиотски. — Сколько тебе лет? — почему-то мне важно это узнать.

— Двадцать шесть.

— Но ты выглядишь едва ли как совершеннолетняя.

— Да, в этом и суть, — говорит она как Сорайя. Я чрезмерно озадачен таким преображением. Она хороша.

Какое-то время мы едем в тишине, боль почти утихла, но беспокойство все нарастает. Я дал Колину адрес склада. Как вдруг в моей голове что-то щелкает.

— Колин?

— Да. Некоторое время я работал под прикрытием.

По крайней мере, два года, если я правильно помню.

— Все в порядке? — спрашивает Сорайя тире Эмбер тире хрен-ее-знает-кто, накладывая на мое плечо новую повязку. Я даже не осознаю ее действий, пока не смотрю туда, настолько оно онемело.

— Да, — отвечаю, наконец переварив услышанное. Ради бога, что творится? Все это время среди нас были федералы, а мы ни черта не знали.

— Почему вы здесь?

— Ты нам позвонил, — говорит Колин.