Венецианское завещание
Шрифт:
Ей стало не по себе.
Навстречу из-за стойки выбежал плохо выбритый портье и торопливо объяснил, что это заведение – что-то вроде ночлежки. Но, к сожалению, ночлежка мужская. Развернувшись, Дайнека побежала к выходу.
Спустя полчаса она подъехала к огромному и неуютному отелю «Бари-Норд» и после непродолжительного оформления получила в нем комнату.
Глава 59
В храме
Времени было в обрез, поэтому из отеля она уехала рано. Позавтракать не удалось, «Бари-Норд» работал в зимнем режиме, завтрак
По всем статьям Бари был типичным курортным городом. От Римини его отличало лишь то, что он находился на юге Италии. И это решало все. Кофе в любое время суток – закон, который соблюдался во всех итальянских городах, – в Бари не действовал. Отовсюду слышалось только одно: «nel pomeriggio», что означало – после полудня.
Храм Святого Николая Дайнека искала долго. Выяснив, наконец, что он где-то на набережной, проехала вдоль нее дважды, сначала в одну, а потом в другую сторону.
У причала Дайнека заметила огромный корабль. Вернее, невероятно огромный корабль. Она остановилась и вышла из машины.
– Паром, – пояснил какой-то мужчина. – Он ходит в Грецию. Здесь и до Египта недалеко…
– От вас куда угодно недалеко, – усмехнувшись, сказала Дайнека. – Это у нас, в России, тысяча километров не крюк… – Используя удобный случай, она спросила: – Вы не знаете, как проехать к храму Святого Николая?
Мужчина махнул рукой, она обернулась и увидела широко распахнутые ворота. Казалось, они позвали ее к себе.
Дайнека въехала внутрь. Во дворе было тихо, светло и безлюдно. Слева, в углу двора, стоял огромный без окон храм. Она вошла в высокие двери.
Большой каменный зал в глубине заканчивался алтарем, справа у стены вниз спускалась мраморная лестница. На стене была нарисована стрелочка, которая указывала направление. Под ней надпись: «Tomba» 18 .
Дайнека не знала, что означает это слово, но пошла в указанном направлении. Спустившись по лестнице, оказалась в небольшом подвальном помещении с низкими потолками. Большая его часть была уставлена лавками. У дальней стены – решетка, за ней виднелось надгробие.
18
Могила (итал.).
Подойти вплотную не удалось, Дайнека взялась за решетку и прижалась к холодному металлу, почувствовала упругое сопротивление воздуха и поняла, что это действительно святое место.
Она пыталась отыскать слова, с которыми должна обратиться к Николаю Чудотворцу, и не находила их. Те, что путались в голове, не могли выразить всего, о чем хотелось сказать.
На мгновение Дайнеке стало страшно от того, с какой силой рвутся наружу воспоминания. Казалось, голова не выдержит и вот-вот взорвется. А потом разорвется сердце. Разорвется от любви к Джамилю.
Дайнека вспомнила их последнюю встречу в Красноярске. В тот момент, когда они прощались, еще была возможность все изменить. Она могла прыгнуть в машину, схватить его и больше не отпускать.
Тогда никто не знал, что завтра
Дайнека долго стояла у решетки, ей казалось, что она молится. Наверное, так оно и было:
– Ты сам знаешь все, прошу тебя, помоги…
Монахиня открыла тяжелую дверь сейфа, и Дайнека поняла, что ей предстоит встреча с прошлым.
– Когда, вы полагаете, он поступил в приют?
– В сентябре 1901 года.
В кабинет настоятельницы монастыря Дайнека попала после того, как у алтаря обратилась с просьбой к священнику. Он подозвал служителя, и тот проводил ее к зданию монастыря, которое находилось довольно далеко от храма.
Там ее перепоручили монашенке, и она проводила Дайнеку сюда.
Настоятельница монастыря была старой женщиной, отличающейся завидным, почти двухметровым ростом и генеральской статью. Положив на стол «амбарную» книгу, она открыла ее на закладке «сентябрь».
– Итак, в сентябре в приют поступили два младенца мужского пола. Вы знаете, под какой фамилией записан тот, кого вы ищете?
– Бережной… – Дайнека увидела регистрационную запись: «Nicolo Bereginoli». – Это он!
По правилам итальянской транскрипции фамилию Бережной записали как Бережиноли. Откуда появилась лишняя буква «Л»? Ответ на этот вопрос могла дать только монахиня, которая делала запись в далеком 1901 году. Возможно, эта фамилия Бережной показалась ей слишком неитальянской.
– Как вы думаете, в архиве монастыря не сохранились другие сведения относительно воспитанника Николо Бережиноли? – спросила Дайнека.
– Боюсь, что нет. – Настоятельница опустилась в кресло. Она расправила широкие рукава и положила перед собой руки. – Приют был закрыт в сорок восьмом году, через пять лет после того, как я поступила сюда, будучи совсем молоденькой девушкой. Из архивов сохранились только учетные записи. Но я припоминаю, что слышала это или похожее на него имя.
Я в то время занималась учетом пожертвований от знатных горожан. Порой они составляли огромные суммы. Помнится, это имя принадлежало одному из самых активных меценатов. Рассказывали, что некогда он был воспитанником приюта, а потом сказочно разбогател. – Монахиня подняла глаза. – Исключительно благодаря Господу нашему, своему благочестию и огромной работоспособности. Как сейчас помню, он был из тех же мест, что и я.
– Откуда вы родом?
– Из Тосканы.
Дайнека не слишком знала административное деление Италии.
– А где это? – спросила она.
Настоятельница мечтательно улыбнулась.
– В Италии нет лучшего места, чем Флоренция и земли вокруг нее. – Она вдруг вспомнила. – Как я могла забыть! У меня сохранились списки жертвователей! Оставайтесь здесь…
Она вышла из кабинета и вернулась минут через двадцать.
– Простите, что заставила ждать, но я нашла интересующий вас документ. – Монахиня протянула Дайнеке конверт. – Здесь его ксерокопия. Там записан мой телефон. И вот что… – Она замолчала, будто что-то припоминая. – В учетных записях сохранились пометки о посетителях. Воспитанника Бережиноли несколько раз навещала русская синьора.