Венера. Переплетая обрывки жизни
Шрифт:
— Слушайте, вы что — то путаете. Мне говорили о свадьбе. Раз уж так получилось, я возвращаю вам деньги и ухожу. Танцевать перед пьяными мужчинами я не буду.
Я собиралась развернуться, но проворная работница престижного заведения, испуганная перспективой подорвать свою репутацию, схватила меня за локоть и потянула обратно:
— Подождите! Вы не можете уйти! У меня была договоренность с заказчиком, что целый вечер будет танцевать только Багира.
— Кто этот заказчик? — разозлилась я. — Арам Багдасарян? Ну так передадите ему,
— Нет — нет! Столы заказаны на имя Саруханова. И если номеров не будет, мне придется вернуть часть стоимости вечера. Вы не можете уйти!
Она была не на шутку напугана, да и теперь её грубость сменилась мольбой в голосе. Что за чушь, я такое впервые слышу. Как будто при заказе зала заключают договор! Эта девушка явно не в себе. Да и фамилия мне совсем не знакома. Я не танцевала раньше у этого заказчика, поэтому не понимаю настойчивости и каких — то мифических условий, обеспечивающих моё присутствие.
— Вы здесь администратор, вот и разбирайтесь. Незачем было меня обманывать изначально. Это довольно подло.
— Я не думала, что танцовщица попадется такой принципиальной…
Ну, такое мнение я слышу не впервые, поэтому даже отвечать не стала. Попытавшись выдернуть свою руку, я сделала шаг назад.
— Да отпустите меня! — взорвалась я.
— Вы не понимаете… — понуро выдала девушка, — он работник органов. Поэтому хозяин ресторана пошел на все продиктованные условия. Вы не можете уйти… Пожалуйста, хотя бы не сейчас. Я вас прошу, побудьте немного, станцуйте ещё один танец, пока я попытаюсь разобраться.
Фу, какое подхалимство. Что, если человек на госслужбе, то ему всё можно? Как же противно мне стало от этой новости. Играть чужим временем и слабостями, не вдаваясь в подробности человеческих жизней. Как же это похоже на наших чиновников!
Девушка продолжала сверлить меня жалостливыми глазами. Губы уже не улыбались презрительно, а были взволнованно сжаты. Вся спесь куда — то улетучилась. Ну хоть за человека меня принимать стала. Боже, разве я таракан какой — то, на которого все должны смотреть сверху вниз и пытаться задавить?
— Один танец. Мне даже деньги ваши не нужны, оставьте себе. Я уйду сразу после выступления, даже не пытайтесь меня уговаривать.
Надо было видеть, какое облегчение читалось на её лице. Тем не менее, она даже благодарить меня не стала. Отпустила руку и указала в сторону зала наманикюренными пальчиками. Я одарила её красноречивым взглядом, затем медленно прошла ко входу, остановившись у массивных дверей. Здесь лежали все необходимые мне атрибуты, к которым я осторожно выложила и кинжал, всё это время находившийся в моих руках.
— Ты почему к столам не подходишь? Там все мужики сидят с огромным желанием всунуть честно заработанные чаевые в твои трусы. Или под твоей «униформой» нет и трусов?
Я даже выпрямиться не успела, когда за спиной раздался голос Феликса, пропитанный ядом. Развернувшись к нему, я
Злость, ещё более праведная, чем его, окутала меня с ног до головы. Как жаль, что под моей вуалью Феликс не увидит того презрения, что пропитало каждую клеточку лица.
— Ну, ты и мразь… — сузив глаза, выплюнула я.
— Полегче, красавица. Я ведь и язык оторвать могу.
— Так оторви себе — всем только услугу окажешь.
Феликс сделал шаг ко мне. Я не двигалась. Раньше я бы бросилась прочь, потому что во мне был страх, не хотелось быть узнанной. Сейчас в этом нет необходимости, он и так знает, кто я. Не понимаю, откуда взялись эти силы. Может, я просто устала бежать, не будучи виноватой в том, в чем этот мужчина меня постоянно обвиняет?
— Слушай меня, девочка. Ты вечер доведешь до конца. Каждый мужчина в этом зале получит удовольствие. Ты подойдёшь ко всем столам и будешь чувствовать, как мужские руки касаются твоей кожи, впихивая грязные купюры в твой пояс. А знаешь, почему? — рука стремительным движением оказалась на моей вуали, натянув тонкую ткань. — Я сорву эту ненужную вещицу и втолкну тебя в зал без неё. Думаешь, будущий муж твоей подруги будет рад увидеть тебя здесь? Будет ли рад узнать, что она общается со своего рода проституткой?
— Она же твоя сестра! Как ты можешь?!
В следующую секунду я вскрикнула от неожиданной боли, не сумев договорить. Его пальцы сильным рывком потянули мои волосы вниз так, что голова непроизвольно откинулась назад, и теперь у него появилась возможность смотреть на меня с высоты своего роста. Глаза Феликса горели огнем. Искры так и сыпались, опаляя меня ненавистью.
— Ты до сих пор не поняла, что я даже имя своей сестры не хочу слышать изо рта такой шлюхи? — прошипел он неистово, делая мне ещё больнее, всё больше и больше натягивая волосы. — Сегодня я преподам тебе урок. Надеюсь…нет, я даже уверен — ты усвоишь всё настолько хорошо, что на свадьбе не появишься.
На секунду мой мучитель замолк. Наши скрещенные взгляды продолжали свой беззвучный поединок. Мой страх, самый большой страх с тех пор, как я познакомилась с Розой, претворился в жизнь. Мне запрещают с ней общаться. Меня унижают. Уничтожают. Втаптывают в грязь.
И я бессильна перед этим.
Жгучие черные глаза полны такой решимости, что я чувствую, как внутри меня всё ломается, рушится с завидной скоростью. Обида и ощущение собственной никчемности стремительно разливается по венам. Почему? За что? Я действительно смахиваю на проститутку? Или всё дело в моём отказе переспать с ним?