Венский бал

Йозеф Хазлингер

Резо Дорф сказал, что его отдел после идентификации беспалого как Файльбёка начал наблюдение за всеми бывшими участниками запрещенного движения. Не было никаких признаков, что группа опять активизировалась. Несколько человек, работавших поблизости друг от друга, встречались иногда в ресторане на Марияхильферштрассе. Да и эти встречи были вроде как случайными. Помимо этого никаких контактов не зафиксировали, даже телефонных. После исчезновения предводителя Движенue друзейнарода сошло на нет. Но было одно исключение.

– Полтора года назад, – сообщил Резо Дорф, – через пару недель после милой

беседы Файльбёка с господином директором, когда мы уже начали пасти этих парней, они устроили в Иоаннову ночь праздник с костром. Это было в старой усадьбе под Раппоттенштайном. Встретились, так сказать, из ностальгических чувств. В этой усадьбе, давно заброшенной и принадлежавшей дяде бывшего активиста Друзей народа,они и раньше собирались в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое июня, чтобы отметить праздник солнцестояния.

На сей раз туда пожаловали и мы со скрытой камерой. Ребята все заготовили, сложили костер из дров и соломы, окатили бензином и подожгли. Мы с нетерпением ожидали услышать какие-нибудь заклинания и нацистские лозунги. Но, к нашему удивлению, на огонек со всех сторон стали стекаться люди, приносили вино, колбасу, жареный картофель и выпечку. Началось самое настоящее народное гулянье. Я глазам своим не верил.

Когда деревенские ухари порядком напились, они начали прыгать через костер – вроде как испытание смелости. Один не уберегся, опалил себе всю задницу. Другие принялись сбивать с него огонь. Пришлось отправить парня в больницу. Мы помочь не смогли, так как находились на охотничьей вышке и наблюдали происходящее через телеобъектив. Позднее мы обнаружили в трактирах плакаты с накарябанными надписями, приглашавшими всех местных и заезжих на праздник солнцестояния. А теперь прошу внимательно посмотреть пленку.

Резо Дорф сел. Вторая пленка была немногим лучше первой. Сразу видно, что снимали с большого расстояния. В кадрах один за другим промелькнуло человек семь-восемь. В руках – ящики с соломой и хворостом, из них нагромоздили целый холмик. Лица различить почти невозможно. Резо Дорф нажимал на кнопки дистанционного управления. Потом он встал и вышел к экрану.

– Мы знаем их всех, всех до одного, – сказал он. – Вот этот субчик работает крановщиком в одной строительной фирме. А этот – Бригадир на той же стройке. Дом принадлежит его дяде. Есть еще и третий с их места работы, кличка – Инженер, но его здесь не видно. Вот эта глиста работает в ресторане на Марияхиль-фештрассе, где все они иногда собираются пожрать.

Через некоторое время Резо Дорф остановил пленку.

– А вот и тот самый Инженер. Последним подходит один битюг, он работает в магазине пластинок и аудиокассет. А тут кто у нас?

Он указал на человека в шляпе, который появился с охапкой дров в руке.

– Мормон! – шепнул я напарнику.

Он пригляделся и сказал:

– Смахивает на Мормона, который гундосил свои проповеди на Карлсплац.

Начальник караулки на Карлсплац тоже вроде бы уловил поразительное сходство. Единственная закавыка – волосы. У Мормона были длинные, а здесь – короткие.

– Может, он убрал волосы под шляпу? – предположил начальник караулки. – Вы же допрашивали этих парней. Что они-то говорят?

– Говорят, что не знают его, – ответил Резо Дорф. – В один голос утверждают, что он пришел только к вечеру, якобы прослышав о празднике. Хотел просто помочь. Уверяют, что зовут его

Джорджем, что он ирландец. Местные рассказывали, будто он и по-немецки-то толком говорить не умеет и чаще всего общался с учительницей на английском. А директрису школы он даже охмурял, но и она утверждает, что он ирландец, а о предстоящем костре узнал случайно. Наплел ей, что эта традиция идет из Ирландии.

– И все же, – заявили мы, – он похож на Стивена Хаффа, Мормона с Карлсплац.

– Благодарю, – сказал Резо Дорф. – Это даже больше, чем мы могли ожидать.

Резо Дорф постоял с минуту на фоне полыхающего костра, потом пленка кончилась, и в зале зажгли свет.

Резо Дорф молитвенно сложил руки.

– Итак, – сказал он, стараясь выглядеть как можно спокойнее, – теперь в самую гущу дерьма. Возможно, были тысячи причин, почему этот тип нарисовался у костра полтора года назад. Тем не менее принять все меры по розыску Мормона. Немедленно задержать всех бывших Друзей народа.В остальном я согласен с директором Службы безопасности: все начальники патрульно-постовой Службы переодеваются в штатское и идут на бал. Фраки получить в отделе вещевого довольствия. Господин директор, ваше слово.

Старик поднялся.

– Разумеется, мы должны сделать все, что от нас зависит, – сказал он. – И прежде всего, учитывая сигналы из-за границы о поставке оружия Ираком. Тут промедление недопустимо, а мы сделали не все, что в наших силах. Мы даже не знаем, что это за оружие. Не вышли хоть на какой-то след. Возможно, все это – буря в стакане воды. Но, как я уже сказал, надо сделать все от нас зависящее.

– Насколько велик риск? – спросил кто-то.

– Что я, Господь Бог? – сказал Резо Дорф. – Год назад мы узнали про обрубок пальца и сборища у костра. И что же? А ничего. Так называемые Непримиримые до сих пор не обнаружены. В этом году мы услышали призыв к мести от этих верблюжатников и получили сигнал о поставке иракского оружия, а это, по сути, совсем другой след. История с пальцем все еще смахивает на «глухарь». И все-таки: Файльбёк исчез, а иракское оружие должно где-то храниться. Стало быть, надо стиснуть зубы и с головой окунуться в дерьмо. А уж завтра поговорим о том, как оно воняет.

Последние слова были встречены всеобщим хохотом. Когда мы поднялись и загрохали откидными сиденьями, дверь распахнулась и в зал вошел шеф венской полиции Хюблер в парадном мундире, он отдал нам честь. Мы вытянулись и взяли под козырек.

– Вольно! – крикнул Хюблер.

Мы опустили руки. Он отдал приказ:

– Всему имеющемуся личному составу в восемь тридцать собраться на плацу казармы. Дежурным обзвонить всех отсутствующих. Все, с кем можно связаться, должны прибыть немедленно. Мы не можем ставить в известность телевидение, так как это еще более осложнит ситуацию. Ночью в участках остаются только дежурные. Это – необходимый риск.

С этими словами он покинул зал. Когда мы с напарником вернулись в свой участок, подонков там уже не было. Зато был начальник патрульно-постовой службы. Он держал в руках пульт дистанционного управления.

– Братцы! – воскликнул он. – Вы слышали, какая заварилась каша? Нашим нужна подмога. Я бегу в Оперу.

– Нас только что проинструктировали шишки, – говорим мы ему, – Резо Дорф, директор Службы безопасности, майор Ляйтнер и Хюблер.

– Господи! Как же я-то пропустил. Кто-нибудь про меня спрашивал?