Венский кружок. Возникновение неопозитивизма.

Крафт Виктор

Среди ведущих членов прото-кружка и Венского кружка именно Нейрат, наряду с Эдгаром Цильзелем, был заинтересован в интеграции социальных наук в научное мировоззрение¹⁰. Нейрат сделал многое для научного кружка как организатор, пропагандист и программный мыслитель. Его последующая работа по формулировке оснований и созданию «Энциклопедии унифицированной науки» и осуществления социальной реформы также основывалась на политических предпосылках и практическом применении научной деятельности.

К 1920-м гг. центрально-европейское движение к научному мировоззрению достигло вершины своего развития, выразившейся в появлении трех книг: М. Шлика «Общая теория познания» («General Theory of Knowledge», 1918)¹¹,

Г. Рейхенбаха «Теория относительности и знание априори» («Theory of Relativity and Cognition a priori», 1920), Л. Витгенштейна «Логико-философский трактат» (1921). Промежуточным звеном между этими книгами и теорией относительности Эйнштейна служит небольшая книга М. Шлика 1917 г. «Пространство и время в современной физике» («Raum und Zeit in der gegenw"artigen Physik»), в которой автор попытался совместить новый позитивизм с идеями, возникшими из новой теории. В 1917 г. Франк в некрологе на смерть Э. Маха подвел итог своей довоенной работе в области философии науки и вновь обозначил антиметафизическую позицию в физике. В контексте модернизированной эпистемологии — знание как взаимосвязь между эмпирическими фактами и системой символов — Карнап смог систематически использовать новую логику, чтобы начать работу над книгой «Логическое построение мира» и в 1930-х гг. вместе с Нейратом, Франком и американским неопрагматистом Чарльзом Моррисом выработать основания для антиметафизической единой науки и Международной энциклопедии унифицированной науки.

По словам К. Менгера, в начале 1920-х гг. интеллектуальная атмосфера Вены была наполнена одним: необходимостью обсуждения имеющегося наследия на более высоком уровне. К концу 1924 г. оформились интеллектуальные и институциональные основания для создания Венского кружка: Фреге, Рассел и Уайтхед, анти-метафизи-ческое мировоззрение Маха и Больцмана, Дюгем и Пуанкаре; кафедра натуральной философии Венского университета и Венское философское общество. Кружок значительно развил и разнообразил возникший уже на рубеже веков «новый позитивизм», поскольку, по мнению его членов, кружок находился «в поворотной точке философии» (Шлик). Конвенционалистское понимание научных теорий, расселовская теория типов и логика отношений, теория атомарных предложений (философия идеального языка) Витгенштейна, формалистская программа Гильберта с имплицитными определениями, общая теория относительности Эйнштейна наряду с его «Геометрия и опыт» («Geometrie und Erfahrung», 1921) стали элементами новой философии и концепции научного мировоззрения Венского кружка.

До 1930 г. на заседаниях Венского кружка обсуждались, в основном, два текста (предложение за предложением) — «Логическое построение мира» Р. Карнапа, которое, по словам Гана, представляло собой воплощение программы Рассела о точном философском методе, и «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна¹², а также проблема вероятности и программа радикальной перестройки математики голландского математика Л.Э.Я. Брауэра (1881 —1966)¹³, пока (в начале 1930-х гг.) кружок не начал обсуждение рукописи Карнапа «Логический анализ языка» («Logische Syntax der Sprache»).

Нейрат так описал эту ситуацию:

«Венский кружок приложил много усилий для того, чтобы выделить логическое ядро из ‘Трактата’, высоко оцененного Расселом, чтобы освободить логику из метафизического панциря ‘Трактата’. Важнейшим результатом освобождения было, в частности то, что логика теперь понималась как синтаксис языка. Логика и математика обеспечивали аналитические утверждения, ‘тавтологии’, необходимые в науке для формулировки предложений о реальности. Неизбежно, что внутри кружка возникло сопротивление метафизике Витгенштейна; многие его тезисы не получали одобрения... в то же время сам Витгенштейн ‘выбросил за борт’ ‘предложения о предложениях’, последующий и подробный анализ которых подвиг членов Кружка включить ‘предложения о предложениях’ в язык науки. Стало ясным, что в логике и эмпирических науках мы сталкиваемся с системами предложений, на основании формы которых мы должны достичь понимания. В такой интерпретации, последний элемент, которого еще недоставало логическому эмпиризму, был найден, и теперь он стал завершенной, понятной эмпиристской концепцией»¹⁴.

Удивительно,

но членами кружка были проигнорированы две книги, опубликованные в 1925 г., — Шлика «Общая теория знания», переработанная им и вышедшая вторым изданием, и книга В. Крафта «Основные формы научных методов» («Die Gr"undformen...»), представлявшая его собственную позицию — конструктивный реализм¹⁵, который приобрел влияние лишь на последней стадии развития Кружка.

В. Крафт регулярно участвовал в заседаниях Венского кружка с 1924 по 1936 гг. и написал первую монографию о Венском кружке. Согласно Крафту, после 1930 г. главными темами были: а) «Логический анализ языка» Карнапа и его критика Вайсманом, б) физика-лизм, представляемый Нейратом и Карнапом, в) труды Гейзенберга, Бора, Планка, Паули представляемые к обсуждению Шликом и Ганом. Согласно Бергману, обсуждались также математика Гильберта, теория типов Рассела, исчисление вероятностей, вопросы, касающиеся предполагаемого вычленения конкретных социальных наук, специфики «наук о духе», проблема типизации.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА УЧЕНЫХ

Уникальность Венского кружка заключалась еще и в совершенно новых принципах организации совместной интеллектуальной работы.

Прежде всего, это было беспрецедентное объединение ученых-интеллектуалов из разных областей знания, успешно решавших актуальные задачи своей науки, «делавших науку того времени», ярких, незаурядных личностей. Изначально, с 1907 г., работа шла в форме междисциплинарных коллективных дискуссий, открытых для всех желающих, разделяющих принципы этих дискуссий. В этой форме работы выразился столь важный для членов и прото- и Венского кружков дух Просвещения. Беспрецедентным было и то, что дискуссии — напряженная интеллектуальная работа целого коллектива людей — продолжались 12 лет подряд, каждый четверг без перерывов.

В социологическом плане Венский кружок объединял (опять же впервые в истории!) представителей трех поколений, профессоров, студентов, аспирантов и людей не из университетского круга, мужчин и женщин. Среди женщин-участниц Венского кружка были Ольга Ган-Нейрат, Роз Рэнд, Кейт Стейнхардт, Мария Каспер, Мари Рейдемайстер, Ольга Тосски-Тодд, Хильда Гейрингер-фон Мизес, Эльза Френкель-Брюнсвик, Сьюзан Стеббинг, Мария Кокошинь-ска, Янина Хосиассон, Исидора Дамбска, Дина Штейнберг и др.

Интересно, что внутренняя динамика Кружка разделила его членов на подкружки: кружок Гомперца, «Математический коллоквиум» К. Менгера, кружок О. Нейрата, феноменологическая группа Ф. Кауфмана, группа вокруг Шлика и Вайсмана.

Кружок сознательно стремился к расширению своего влияния на общественное сознание, к интернационализации, созданию нового мирового сообщества сходно мыслящих исследователей без географических и культурных границ, увлеченных идеей унифицированной науки.

Деятельность К. Менгера и «Математического коллоквиума» способствовала установлению плодотворных взаимосвязей между Венским кружком и польской логической школой, в частности А. Тарским (1930 г.). Сотрудничество продолжалось до начала Второй мировой войны и после эмиграции.

Р. фон Мизес, будучи директором Института прикладной математики в Берлине, способствовал установлению связей Венского кружка и Берлинского общества научной философии. Международная атмосфера была создана не только взаимным чтением текстов, но и личными встречами, совместными публикациями. Первое публичное выступление Венского кружка и Берлинского общества научной философии на Первой конференции по эпистемологии точных наук в Праге в 1929 г. стало заметным событием. Участники конференции выразили желание популяризации идей посредством издания своего журнала, специальной серии книг и создания общественной организации. Начиная с 1929 г.¹⁶, количество международных участников росло. Помимо Берлинской группы, организовавшейся вокруг Ганса Рейхенбаха, Курта Греллинга, Карла Густава Гемпеля, присоединились также немецкие математики Адольф А. Френкель, Хассо Хёрлен, Виктор Ленцен, американец Дикинсон Миллер, фин-с кий профессор философии Эйно Кайла, английский друг Витгенштейна Франк П. Рамсей, венгерский математик Джон фон Ньюман.