Вены магии

Хамм Эмма

Другой голос присоединился к ним, низкий и незнакомый:

— Ты прошел эту проверку, мой мальчик.

Мужчина был старым. Он был в накидке из меха, опирался на посох, но Эмонн был уверен, что древний вид скрывал сильную магию.

— Да? — спросил Эмонн. — И что была за проверка?

— Что ты позаботишься о моей внучке?

— Внучке? — Эмонн перевел взгляд с Сорчи на нового мужчину. — Я не вижу семейного сходства.

— Тогда ты не такой способный, как я думал. Она — моя, и если хочешь забрать

ее, то мне нужно подтверждение, что ты будешь хорошо с ней обходиться.

— А до этого было плохо?

— Ты игнорировал ее. Ты развил страх к ее магии и управлял своим народом, не слушая ее. Ты — Туата де Дананн. Прости, Высший король, но я тебе не доверяю.

Другие слова звучали под низким голосом. Возможности наказания, если Эмонн ошибется. Но было и что-то еще. Что-то старое и сильное, отдавалось дрожью в его костях.

Эмонн прищурился.

— Насколько ты стар, дедушка?

— Достаточно, чтобы знать, когда мальчик пытается загнать меня в угол.

Сорча коснулась руки Эмонна.

— Его зовут Торин.

— Это друид, что нашел тебя на лугу?

— Да, — ответил Торин.

— Ты не такой, каким кажешься.

Эмонн притянул Сорчу в объятия, убрал ее за свою широкую спину. Он соединил истории.

— Сколько поколений прошло между вами?

— Семь.

Удивившись, что Торин ответил так легко, Эмонн все-таки понял игру.

— Ты сказал, что был друидом?

— Да.

— Ты был до этого чем-то еще?

— Да.

Сорча потянула его за руку.

— Что ты делаешь, Эмонн? Он — моя семья!

— За тобой трон Эфниу, да?

Торин приподнял бровь, опустил ладонь на спинку. Розы обвили его запястье, он кивнул.

— Да.

— И ты сам сидел на этом троне, да?

— Умный мальчик, — рассмеялся древний мужчина. — Позаботься о ней.

Порыв воздуха оттолкнул их, Торин пропал из комнаты. Троны остались, символические, но все еще пульсирующие силой.

— Ты знаешь, кто он, — воскликнула Сорча.

— Да.

— Кто?

— Отец Эфниу, король Балор.

— Разве он не был мертв?

— Мы думаем, что древние мертвы, но они существуют в какой-то степени, — Эмонн взглянул на нее, хмурясь с тревогой. — Ты — внучка короля Балора?

— Ты — внук Нуады?

Он вырос на легендах о Балоре, боге фоморианцев. Его третий глаз открывался и сеял разрушения, куда смотрел. Только он мог одолеть изначальных Туата де Дананн на поле боя. Великий король, ужасный враг, отец расы друидов.

А теперь он смотрел на внучку страшного существа новыми глазами.

— Теперь ты меня боишься? — спросила она. — Я не знала, кем была.

— Нет, mo chro'i. Я восхищен тобой.

— Хорошо. Я бы не хотела, чтобы ты теперь смотрел на меня иначе.

— Иди сюда, — он притянул ее к

себе и прижался губами к ее губам. — Мы одолеем эту бурю, как делали до этого.

— Это буря? Моя семья?

— Это знак. Мы соединим семьи, народы, расы, которые никогда не существовали до этого бок о бок. Мы принесем новую эпоху, Сорча. Вместе.

Он обвил ее руками и понес из замка с призраками. Духи бежали от его тени, он двигался на свет. И в тот миг Эмонн поклялся, что защитит ее от всего.

Даже от себя.

7

Меч Света

Фейри заполняли банкетный зал, их смех и радостные вопли отражались от потолка. Они добрались до замка. Новый дом, новое будущее и обещания новой надежды.

Ряды заполняли зал, каждый крепкий стол был полон всей едой, которую они смогли отыскать. Уна была в своей стихии, спешила ко всем, кто поднимал пустые кубки, прося еще напитка.

Винный погреб был еще полон. Дворфы вернулись руками, полными эликсира, радуясь находке.

После всего, через что они прошли, Сорча думала, что они заслужили несколько ночей веселья.

Она сидела с остальными из ее новой семьи. Пука склонился над столом, потянулся за хлебом, руки уже были липкими от меда.

Дворф прошел мимо и вручил кубок Циану.

— Это не обычное.

Циан усмехнулся и осушил новый напиток.

— Благодарю!

Веселье было заразительным. Она едва могла говорить поверх шума, любила каждый миг. А как иначе? Это был ее народ, и они были счастливы после страданий.

Она пригнулась, пролетела курица, перья летели в стороны. Уна размахивала руками и бежала за ней. Кудахтанье добавилось к смеху.

Там было много красок, народу и звуков. Она не была на таком собрании с фестиваля Самайна. Сорча уперлась локтем в стол и смотрела на их проделки с улыбкой.

Дверь в зал распахнулась, и тишина зазвенела громче смеха. Кубок упал на пол и разбился.

Тени ползли из коридора. Свечи снаружи давно догорели до оснований.

Она узнала силуэт. Эмонн, их бесстрашный лидер, который привел их сюда. Сорча гадала, куда он ходил.

Ему было сложно находиться в таком веселье. Его мысли туманились, его отвлекали ответственность, семья и века одиночества.

Фейри молчали. Они не радовались ему, не встали. Они будто затаили дыхание.

Сорча ждала, пока терпение не лопнуло. Он стоял на пороге, опустив руки по бокам, растерянный, не двигался. Она не могла терпеть то, что его народ отказывался от него.

Она встала, миновала всех фейри, делающих вид, что они прилипли к скамье. Ее шаги были тихими, но ей они казались громкими. Каждый шаг был выбором. Подтверждением, что он был ее, а она — его.