Вены магии
Шрифт:
Другие не стали выбирать такую жизнь и имели право. Старые деньги временно поддержат их, но потом им придется зарабатывать.
— Госпожа! — крик раздался в коридоре. — Это для церемонии!
— О, все хорошо, Ада! Шш.
Сорча захихикала от испуганных лиц. Слуги еще не привыкли к ее странному поведению. Они ждали, что она будет как другие королевы и принцессы. Тихой, робкой и ужасно доброй.
Она сунула сладость в рот и помахала им пальцами. Когда-нибудь она будет вести
Она вытерла липкие пальцы об юбки, ушла от слуг и поспешила в свою спальню.
Она все еще не могла поверить, что целое крыло замка было выделено для нее. Она посмотрела на женщину, что управляла замком, большими глазами и спросила, зачем ей целое крыло.
Похоже, многие королевы думали, что им нужно было столько места.
Сорча хотела нарисовать выражение лица женщины, когда она сказала, что нижние три этажа могли забрать слуги. Она словно предложила пустить скот в комнаты.
— Сорча! — позвала Уна. — Если ты не в платье для коронации, я приду и запихаю тебя в него сама!
Ее глаза расширились. Точно, ей нужно было одеться, терпеливо ждать, пока ей сделают прическу.
Она услышала шорох крыльев Уны и развернулась, чтобы взбежать по лестнице.
— Я вижу твою юбку! — кричала Уна. — Одевайся!
Слуги должны привыкнуть к их отношениям. Никто не осмеливался говорить так с прошлыми королевами. Но Уна была почти матерью для Сорчи, так что могла говорить, что хотела.
Ноги взлетели по винтовой лестнице самой высокой башни. Почему она настояла на этой комнате? Она шумно дышала, голова кружилась, грозя сбить ее с ног.
Она прошла за дверь, завопила, когда руки обвили ее талию и подняли над полом.
Потому она и выбрала комнату в башне. Эмонн прижал ее к груди и стал целовать ее плечи.
— Ты должна быть в платье из света солнца, — прорычал он, покусывая ее шею. — Я не вижу платье, я вижу доярку, убегающую от ругающейся торговкой рыбой.
— Ты назвал Уну торговкой рыбой? — она рассмеялась.
— Она визжит так, что ей подходит это прозвище.
— Ты назвал меня дояркой?
— О, это только мои фантазии? — он закружил ее и поймал ее губы своими.
Сорча покачала головой, смех сорвался с ее губ.
— Ты представляешь меня дояркой? Из всего возможного, Эмонн!
— Что? Есть что-то веселое в мысли возвращения с войны голодным, уставшим, с болями. А там ты, на склоне холма среди вереска, с распущенными волосами и улыбкой на лице, — он потянул ее за платье. — И в платье, что снимается куда проще.
Она закатила глаза.
— Это больше, чем я ожидала. Ты пытаешься меня отвлечь? Нас ждет коронация.
— А мы — король и королева! Пусть ждут, —
Сорча снова рассмеялась, шлепнула по его рукам.
— Хватит! Ты только сильнее их запутываешь!
— Я помогаю.
— Вот и нет!
— Сорча, я раздел в своей жизни больше женщин, чем ты себя. Замри!
И на этой игривой сцене ворвалась Уна. Она прижала ладонь ко рту и густо покраснела, но Сорча знала, что она видела куда худшее.
— Я вижу, что господин решил переодеть тебя сам.
Сорча пожала плечами и убрала из рук Эмонна шнурки.
— Похоже, все сговорились против меня.
— Тебе нужно переодеться, — Уна строго указала на Эмонна. — И если ты задержишь ее еще сильнее, я побью розгами зад, мальчик.
— Ты веками этого не делала.
— Но могу!
Она ушла, Эмонн хмуро смотрел ей вслед.
— Мы не должны были давать ей столько власти. Она говорит с нами как с детьми!
— Мы и есть дети для нее, — Сорча рассмеялась. — И мы ее дети. Не лишай ее этого.
— Хм. Может, немного?
— Нет!
Она дала ему развернуть себя, начать с застежек на спине. Было что-то тихое и милое в том, что он раздевал ее. Даже если он делал это с особой целью или помогая после долгого дня.
Эмонн всегда был с ней нежным. И ей все еще было сложно поверить, что это была ее жизнь.
Еще не так давно она жила в борделе. Старая религия была ее побегом от скучного мира. А теперь? Она сидела на троне с тем, кого назвала бы божеством.
Ее любил один из Светлого народа. Как ей так повезло?
— Это мне повезло, — сказал он в ее плечо, платье упало на пол.
— Я говорила это?
— Нет, я прочел все по лицу, mo chro'i.
— Тогда нам обоим повезло в этой жизни, — она развернулась, прижала ладони к его плечам и заставила его сесть на кровать. — Эмонн, я все ждала, чтобы тебе рассказать, и я не хочу, чтобы меня короновали раньше, чем ты узнаешь.
— Ты была замужем до того, как пришла сюда.
— Что? Нет!
— Ты убила на поле боя.
— Нет.
— Тебя прокляли кричать «жаба», когда ты видишь моего близнеца?
Она рассмеялась.
— Нет! Глупый, не это.
Он прижал ладони к ее бедрам, подтянул ее ближе, и она встала между его ног. Он поцеловал ее ключицу и выдохнул:
— Тогда что же? Это не уменьшит мою любовь к тебе.
— Подозреваю, что даже немного увеличит.
Слова отыскать было сложно, они не подходили. Она взяла его ладонь и опустила на свой живот, чуть изменивший форму.
Он не сразу понял, что она имела в виду.