Вепрь. Феникс
Шрифт:
— Так и есть. Правда сказывает, хотел он еще и пострелять, если те все же сунутся, но потом передумал, волю твою нарушать не стал.
— Правильно и сделал. Воевода как, спрашивал, чего мы удумали?
— Спрашивал. Да только как ты и учил, я ему обсказал, что бочонки с порохом и картечью использовали, а в те бочонки пистоли повставляли, кои похуже из трофеев взятых. А про то, кто и как накрыл резервы, ведать не ведаю.
— Поверил?
— Насчет бочонков с порохом поверил, а вот насчет резерва, кажется нет. Велел, как только опамятуешь, ему весть послать. Но я так думаю неча, эвон в
— Правильно думаешь. Ты иди Зван, что-то спать хочется.
— Отдыхай атаман.
— Да. Ты там парням от меня кланяйся.
— Обязательно, — сверкнув белозубой улыбкой заверил втажник.
Глава 4
— Так говоришь, пленные сказывали, будто мы против них применили какие-то скорострельные мортиры?
— Так батюшка. Причем дважды. В первый раз у Тихого, во второй, в бою у Веселого ручья.
— А ты ни о чем подобном не ведаешь?
— Нет, батюшка.
— А что твои стрельцы, ничего подобного не заметили?
— Я сам был в том бою не в обозе, так что все видел собственными глазами. Метали они чудные гранаты с помощью мушкетов, на манер ручных мортирок, но о том оружии я давно ведаю. Ладная придумка и мечет те гранаты очень точно. Вот только пленные показывают, что разными гранатами их обстреливали, одни послабее, а другие куда как мощнее. Ничего подобного в бою я не видел. Потом, резервы были сильно потрепаны тем обстрелом, но мушкетами до туда гранату не добросить. Так что есть еще кое-что, чего я пока не видел.
— Стало быть, ты уверен, что это дело рук людей Добролюба?
— В том-то и дело, что нет. Все его люди были на виду. Все от начала и до конца участвовали в бою, сам Добролюб оказался в рукопашной, да в такой, что все диву даются как он сумел в той сече выжить. Рассказывают, что осатанел настолько, что в одиночку бросался на десяток. Может еще кто объявился или какая тайная дружина Великого князя.
— То его рук дело. Я всегда говорил, что он не так прост, — уверенно возразил Световид. — Гадаешь, отчего я уверен в этом?
— Гадать тут нечего. Он сам доложил, что они потрепали гульдов изрядно: Взорвали огненный припас, забросали гранатами и постреляли, да по пути устроили несколько засад, минировав дорогу бочонками с порохом. Вот только как все это было сделано, понять не могу.
— Вот тем самым оружием, что ты не видел, он все это и проделал.
— Но кто с тем оружием управлялся? Сказываю же, все его люди на виду были.
— Ой ли, внучек?
— О чем ты деда? — Не скрывая недоумения Градимир уставился на старого Радмира.
— Тебе тоже нужно объяснять, Световидушка? А ить все как на ладони. В начале, еще до беды, что на его голову свалилась, он хотел устроить мануфактуру и построить такие станки, каких ни у кого нет. Ты сынок его тогда еще поддержал, а еще он просил у тебя письмецо к дружку твоему, чтобы тот помог ему посмотреть станки иноземных и наших токарей. Потом просил тебя, чтобы холопа его, с повозкой пристроить в караван, что в Рудный град направлялся, чтобы детали к тем станкам отлить.
— Эка, батюшка. Ты еще припомни, что в младость мою было.
— Цыть, — бросил строгий взгляд на сына, старик. — Надо будет, так и от сотворения
— Прости, батюшка.
— Потом, гульды налетели и пожгли все его хозяйство, — продолжил степенно дребезжать старческий голос. — Вот только после войны, насколько мне сказывали холопы, что с тобой внучек постоянно пребывают, на том постоялом дворе опять появились ветряки, что и ранее были, стало быть, станки стоят и работают. У его кузнеца ты мушкеты, да пистоли ладил на иной лад. Гранаты, чудной формы там же лили, а потом уж и тут в Звонграде. Чего глядишь? Думаешь как стар, так и весточку некому принести? Ошибаешься, сынок. Мушкетов он множество на новые ложа посадил, от чего те стали куда как удобнее и немного легче. Гораздо больше десятка их изготовили. Но для всего этого те станки не надобны, а ветряки ветер ловят и вертятся. Для чего? Мне он пустобрехом не показался. Так вот к чему я это все. Не дурень он, от того многое в тайне делает. Против княжества не умышляет, но и доверия не имеет. Потому и людишек у него может быть поболе и придумки какие есть, о коих он помалкивает. Вот от туда и загадки те.
— Это он что же, выходит дружину целую развел? — В глазах Световида начал зарождаться гнев.
— Не закипай, будто самовар, — отмахнулся старик, — нешто у него не было и до того десятка добрых бойцов. Может статься был и не один. Ить ворога бил и бил ладно, такого в одиночку не учудишь.
— Тут твоя правда, батюшка.
— Но тогда чего же он? Вскрылся бы, так князь его от службы ослабонил, и зажил бы он жизнью иной? — Искренне удивился Градимир.
— Он к Великому князю не вхож и мысли его до него можно донести не иначе как через нас или подав челобитную в приказ, о чем мы опять таки прознать очень даже просто можем. А нам веры у него нет, — вздохнул на непонятливость сына Световид.
— В корень зришь, сынок, — довольно кивнул Радмир. — Есть у него задумки и немало. Вот ты Градимирушка, сказываешь, что его гранаты против обычных куда лучше. Пули новые, от него пришли, а от того стрельба и метче и дальше получилась, почитай в два раза. Кресала новые приладил, на простой мушкет и тот стал бить куда как чаще. Переделка не особо дорогой получилась, но очень нужной. Опять же эта его задумка, с бочонком пороха, каменным дробом и пистолем, хотя уверен, что не было там пистолей. Умен он на всякие придумки, но не знает как все это вынуть на свет божий, потому как от нас он очень даже может ждать беды. Сколь он роду нашему сделал добра, а чем отплатили? Окрутили службой княжьей пожизненной, причем не по доброй воле. Он сына твоего от смерти спас, а ты ему подворье подсунул обчищенное под конец, так что стало оно его держать как якорь.
— Так к добру все, — возмутился Световид.
— К добру, да против воли. Нет у него уверенности, что он вынет свои задумки, а его, к его же пользе, не похолопят, вот и таится.
— Дак ведь, слово боярское…
— А он о том, ведает? — Безнадежно махнул рукой на сына старик.
— Стало быть, нужно ему о том сказать, напрямую, — заявил Световид. — Неча таиться, коли для княжества польза великая может выйти. Эвон, у Кукши опять чуть было биты не были, кабы Градимир в ослушание не пошел.