Вепрь
Шрифт:
— Я Гриша с Первомайки, меня тут все знают. А ты кто?
Девочки недоуменно переглянулись, Машенька прыснула. Соня тоже заулыбалась.
— Вот что, Гриша с Первомайки, отвали, — ответила Машенька, вдоволь насмеявшись.
— Зачем ты грубишь? — обиделся Гриша. — Я же вам не грублю. Между прочим, я тебя знаю, — он снова посмотрел на Соню. — Ты работаешь художником в новом Доме культуры на Радищенке, правильно?
Соня кивнула. Она действительно недавно подрядилась оформлять только что построенный Дом культуры «Молодость».
— Ты здорово рисуешь, — похвалил он. Вид у него был какой-то сонный. — Мне до тебя далеко. Говорят, ты была любимицей Крымова?
В его интонации это прозвучало как «любовницей»; при этом он прищурился.
— Не любимицей, а лучшей ученицей, — отрезала Машенька. — Тебе же сказали: отвали.
Пожав плечами, юноша отошел. А три дня спустя произошел любопытный случай, когда Соня вновь повстречалась с ним на дне рождения у Альки Лопаткина. Чтобы не показаться высокомерной, она приветливо кивнула ему (так же, как всем остальным гостям) и села за стол. Соня слегка опоздала — изрядно выпившие гости успели разделиться на группки и вели шумные разговоры. Гриша одиноко сидел в кресле в углу, делая вид, что разглядывает фотоальбом. Усердно налегая на закуску, Соня забыла о нем и поэтому несколько удивилась, услышав рядом:
— Здравствуй, Соня. Ты узнала меня?
Она кивнула.
— Пройдем на кухню, а то здесь нас затолкают. Мне надо с тобой поговорить. Ты не против?
На кухне Гриша тут же достал из кармана пакетик с коноплей и смятую папиросу.
— Ты «травку» не куришь?
Соня вообще не курила, а тем более наркотик.
Пока Гриша «забивал косяк», Соня с интересом наблюдала за этой процедурой. Потом он зажег папиросу и с присвистом затянулся. Соня терпеливо ждала, подавляя в себе желание посмотреть на часы. Наконец Гриша сказал:
— Соня, мне хочется, чтобы ты стала моей женой.
На какое-то время Соня оцепенела. Потом до нее дошел смысл заявления, и она растерялась еще больше. Приоткрыв от удивления рот, она развела руками и замотала головой. Гриша схватил её за руку.
— Я уже все продумал, — быстро и с необычайным жаром заговорил он. — Квартира у меня есть, хотя и однокомнатная, но зато просторная и рядом с центром. На работу я буду отвозить тебя на мотоцикле. Правда, возвращаться тебе придется автобусом — я на час дольше работаю, да и задерживаться иногда приходится. Детский сад рядом. Детей мы будем водить туда. Заведем двоих. Один избалуется сильно, а троих, я думаю, мы не потянем.
«Заведем детей». Словно речь шла о кошке или морской свинке. Соня возмущенно вырвала руку. «Кретин ты, понял?!»
Гриша поморщился.
— Да, и ещё, — добавил он. — Тебе придётся научить меня своему языку. Я не понимаю твои… — он пошевелил пальцами, — манипуляции.
Вскипев, она хотела тут же развернуться, но в этот момент раздался голос Машеньки Лисовских:
— Чем вы тут занимаетесь,
«Этот идиот только что предложил мне выйти замуж», — повернувшись, ответила Соня.
— Глубоко сочувствую. Ош-шень смелый мальш-шик. Пошли, Соня, тебя там уже потеряли.
Маша потянула ее из кухни, но Гриша остановил девушек.
— Куда ты её тащишь? — глухо спросил он, со злостью уставившись на Машеньку. — Разве не видишь, что мы разговариваем?
— Не хочет она с тобой разговаривать, понял? К тому же ты все равно не поймешь, что она тебе скажет. Но если хочешь, я могу перевести. Она сказала: катись ты к чёрту. Понял, Гриша с Первомайки?
— Врёшь ты всё! — рявкнул Гриша. Из мрачноватого, неприметного паренька он вдруг превратился в грубого, упрямого мужлана. — Оставь нас одних. Уйди отсюда! — заорал он.
В этот момент на кухню заглянул хозяин. Он пытался собрать гостей для очередного тоста.
— Что здесь за крики?
— А, появился, — прорычал Гриша. — Слышишь, уведи отсюда эту телку, пока я сам её отсюда не выкинул.
Это было уже чересчур. Соня и моргнуть не успела, как Машенька заехала Грише по физиономии. Тот взвыл и бросился на нее с озверевшим лицом, но Лопаткин успел перехватить его и вытолкнуть в прихожую. Началась схватка, но подоспевшие Ромка Чернов и Витька Самохин схватили Альку за руки.
— Отпустите меня! — метался он.
— Отпустите его! — орал Гриша. — Я буду с ним драться!
— Заткнись! — шипел на него Чернов.
— Сам заткнись! Я и с тобой буду драться! Со всеми, ясно?! По очереди, до первой крови!
Дело кончилось тем, что избитого Гришу увел Вовка Шаров. Соню до дома проводили Машенька с Лопаткиным. К тому времени все были уже порядком пьяны, инцидент казался исчерпанным, и они почти забыли о нем.
А зря.
Олег вернулся домой в середине апреля 1991 года. Весна кружила голову, ни в коей мере не предвещая беды.
Была среда, обычный будний день, работа у Сони только-только сдвинулась с мертвой точки, и она задержалась в мастерской часов до десяти. Устав, Соня стала не спеша собираться домой. Убрала краски, тщательно вымытые кисти отправила отдыхать на стеллаж. Проверив электричество и краны в туалете, закрыла все форточки и вышла из мастерской.
— Здравствуй, Сонечка.
Она вздрогнула, едва не выронив ключ. Резко обернулась. На улице было еще светло, на фоне окна на площадке нижнего этажа темнел чей-то силуэт.
— Ты что, не узнала меня?
«Гриша? Это ты?»
— Узнала. Вижу, что узнала.
Соня спустилась, и они поздоровались. На улице, у подъезда, опираясь на подножку, стоял красный мотоцикл со шлемом на руле. Второй шлем Гриша держал в руках.
— Я на технике. Из этого района неудобно добираться домой. Я узнал, что ты сегодня задержалась, и решил заехать. Я тебя отвезу.