Вепрь
Шрифт:
— Что такое? Что за дела, парень?
— Узнаешь его? — Шурик грубо шлепнул парня по уху.
Парень взглянул на Олега, и сразу же стало ясно, что он его узнал. Он дернулся, пытаясь вырваться, но его остановил удар Шурика в подбородок. Парня подбросило кверху, и он не упал на землю лишь потому, что Олег всё ещё держал его за рубашку. Зубы клацнули, очки слетели с носа и разбились. Удар у Шурика был хороший — он с пятого класса занимался боксом.
— Слушай, Винт, давай оттащим его в кусты, не убивать же его прямо
Парень снова рванулся, но, получив мощный удар в живот, сложился пополам и закряхтел. Соне показалось, что он тихонько матерится.
— Что вам от меня надо? — спросил он, всхлипывая, голос его срывался от злости и бессилия.
Олег ударил в лицо, и парень упал.
— Это тебе за выкидуху, — пояснил Олег. — Хотел сильнее врезать, да вот беда — появилась у меня к тебе парочка вопросов.
Он снова схватил жертву за ворот рубашки и рывком поставил на ноги.
— Где Папочка?
— К-какой Папочка? — переспросил парень и снова оказался на земле, прижимая ладонь к левому глазу.
— Где Папочка? — снова спросил Олег. — Для чего он снова появился в Городе? Зачем ты отдал ему свою тачку? Ну!
— Да пошёл ты! — рассвирепел вдруг парень. Вскочив с земли, он ударил Олега в плечо и с размаху пнул в колено. Олег схватился за чашечку и ругнулся.
А парень снова лежал на земле, рот у него был в крови. Шурик молча ставил его на ноги, бил и снова ставил, это продолжалось до тех пор, пока Олег не смог разогнуться и, прихрамывая, подойти к ним.
— Ладно, Винт, хватит с него. Он мне нужен живой, — Олег схватил парня за грудки. — Ох и дал бы я тебе, придурок!
— Пошел ты, — послышался едва слышный хрип.
Олег хлопнул парня по ушам, и тот схватился за голову.
— Где Папочка, сука?!
Соня вздрогнула. Парень издал курлыканье, как в унитазном бачке. Кровь капала у него с подбородка большими темными каплями, глаза заплыли, свернутый нос уже не был центром симметрии.
— Ну, хорошо, — вдруг спокойно проговорил Олег. — Хорошо, приятель. Жалко тебя, конечно, но больше я ничего уже не могу придумать. Извини, дружище…
Говоря эти слова, Олег неторопливо расстегнул ремень, выдернул его из петель и проверил на прочность. Потом просунул конец ремня в пряжку: получилась петля.
— Давай отойдем в кусты, дружище. Здесь слишком людно, к тому же я заприметил там подходящий сук. Не очень толстый, правда, но ведь и ты у нас не толстяк… — Олег похлопал парня по плечу.
Тот на секунду окаменел. Потом вдруг встрепенулся, вскинулся, как олень при звуке спускаемой тетивы, и бросился бежать, пытаясь побить все спринтерские рекорды. Помешал ему Шурик. Он выставил ногу, парень, споткнувшись, с разгона рухнул на землю, едва не вывихнув себе шею. С накинутой на шею петлей, его под руки отбуксировали в кусты.
«Они его убьют! — ужаснулась Соня. Тело ее стало ватным, она не могла
Машенька стояла бледная как смерть.
Кусты затрещали, и мальчишки, подталкивая парня в спину, появились на свет Божий. Олег снял с шеи жертвы ремень, вдел его в петли и застегнулся. Он был очень весел.
— Тебя как зовут, приятель?
— Артур.
— С Вепрем надо дружить, Артур, быть его врагом безнадежное занятие. А Папочка — это так, мимолетное видение. Я правильно говорю?
Парень слабо кивнул. Он шагал как-то странно, на полусогнутых, переваливаясь, штаны его обвисли. Кажется, со страху он чересчур расслабился.
— Иди домой, приятель, — ласково проговорил Шурик, дружески похлопав жертву по плечу. — Умойся, переоденься, попроси маму постирать штанишки… А если ты нам ещё понадобишься, мы тебя найдём, не сомневайся.
Спровадив парня, мальчишки удовлетворенно потёрли руки.
— Ну вот, теперь можно и на пляж, — заявил Олег.
О том, что Олег в какой-то мере связан с преступным миром Города, Соня догадывалась давно, но даже не представляла, насколько велика эта мера.
Поначалу она считала его просто романтическим уличным хулиганом со странностями, но вскоре убедилась, что глубоко заблуждалась, а его тяга к особого рода шуткам порой коробила ее своей циничностью.
Олег работал на человека по кличке Вепрь. Соня слышала о нем довольно часто, но видела однажды и была удивлена, что почти ровесник Олега уже успел стать таким авторитетом в преступном мире Города.
…Весной 1988 года Олег ушел в армию. Служил он на Тихом океане, на противолодочном корабле. Письма от него приходили редко, и все они заканчивались приблизительно одинаково: «До приказа — одна тысяча восемь дней. Дождись меня, милая»; «До приказа — пятьсот пятьдесят семь дней. Мне не совсем понравилось твоё последнее письмо, уж больно оно короткое. Ты что, меня уже не любишь?» — и так далее.
Ей даже смешно было читать такие всхлипывания. Казалось, он вот-вот заплачет, сидя над письмом. Такой впечатлительности раньше Соня за ним не замечала.
«Не дури, — отвечала она, — ты пишешь чушь. Никого у меня нет. Пока не нашлось в Городе такого идиота, который решился бы полюбить девушку Олежки Волкова. Позавчера из армии пришел Шурик, он может подтвердить мои слова…»
Соня немного кривила душой, говоря, что смельчаков влюбиться в нее не нашлось. Один все-таки был, но она предпочла о нем умолчать, чтобы не подливать масла в огонь.
Им оказался некий Гриша Смирных, худощавый серьезный парнишка с Первомайки. Он тоже был художником, зарабатывал на жизнь тем, что оформлял афиши в кинотеатре имени Маяковского. Увидев Соню в фойе Красного зала, он не мог оторвать от неё взгляда и, подойдя к ней, представился без всяких прелюдий: