Вепрь
Шрифт:
— Классный ствол, — он приподнял пистолет над головой, демонстрируя его всём присутствующим. — Система «Глок», с лазерным наведением. Убойная пушка. Стоит только совместить красное пятнышко от лазерного луча с местом, куда ты хочешь попасть, чтобы убить человека, нежно надавить на спусковой крючок — и вот тебе готов свежеиспечённый труп. Правда, Коленька?
Он направил пистолет на Басмача, и на лбу у того замаячило красноречивое пятно.
— Ты не потей, Коленька, мне нет резона тебя убивать сейчас, — он
Вынув из-за пояса свой «ТТ», он сравнил пистолеты, кривя губы.
— Тульский оружейный завод, — произнёс он наконец со вздохом. — Система. Токарева, модификация 1951 года. Калибр семь целых шестьдесят две сотых миллиметра… Старовато, зато патриотично… Не правда ли, Лёшенька?
Он вскинул «ТТ» и, почти не целясь, выстрелил в ножку стула, на котором сидел Леша Зяблин, больше известный под кличкой Птица. Пуля слегка подрубила ножку и воткнулась в стену, но Птица, видимо с испуга, как подкошенный рухнул на пол.
— Ты посмотри — попал, — обрадовался Вепрь. — Надо же, ещё не разучился…
Он хотел продолжить, но ему помешали. Двери в кабинку распахнулись, едва не сбив с ног стоящего там Эдика, и, вращая вытаращенными глазами, ввалился охранник. Взгляд его, обежав комнату, остановился на Вепре. Рука автоматически вскинулась, зажатый в ней револьвер уставился на Вепря.
Кто-то испуганно захрипел. Кажется, Эдик. Впрочем, он всегда был трусом.
Вепрь поднял «глок» и совместил лазерную метку со лбом охранника. Тот помялся, но револьвер не опустил.
— Не будь дураком, Андрюша, — обратился к нему Вепрь. — У тебя такой глупый вид, право, с этой пукалкой. Так что не дури. Я-то опять воскресну, а у тебя жизнь одна, хотя и бестолковая.
Охранник обливался потом, продолжая держать Вепря на мушке.
— Андрюша, я совсем не хочу тебя убивать, но у меня в последнее время что-то с нервами не в порядке…
Охранник с трудом сглотнул, револьвер начал дрожать в его руке; по сравнению с Вепрем, сохранявшим гордую осанку, он казался нашкодившим мальчишкой, ждущим наказания.
Эту затянувшуюся сцену прервал Святой. Он шумно поднялся из-за стола (Вепрь, не отводя «глок» от охранника, направил на него свой «ТТ»), хрипло откашлялся:
— Ладно, Вепрь, все это, конечно, здорово, но с этим пора кончать… Андрей, убери ствол и вернись на своё место. Вепрь, ты тоже бросай эту клоунаду. Всем хорошо известно, зачем ты пожаловал, — Святой кивнул на Эдика. — Насчёт твоей гостиницы — просчетик получился, с кем не бывает. Мы были уверены, что тебя нет в живых, да и все в Городе считают так же, спроси любого. Если бы не я послал своих ребят в «Хэль-Хаус», это сделал бы кто-нибудь другой. Ты же отлично понимаешь, в чем специфика нашей работы… Ну же, Вепрь, спрячь стволы, они иногда стреляют.
Вепрь засунул пистолеты
— Будет взрыв…
Святой отшатнулся. По седым волосам побежали блики от хрустальной люстры, лицо покраснело. Ему было почти шестьдесят, но он оставался крепким человеком, о силе его ходили легенды, но и он побаивался Вепря. Вернее, сторонился. Пути их пока еще не пересекались, и Святой следил за этим, и вот надо же! Нужно было расстаться друзьями на этом перекрестке и разойтись в разные стороны.
— Ты что-то сказал, Вепрь?
— Будет взрыв, — повторил тот. — Ты будешь в самом его центре, и тебя разорвёт на куски, даже хоронить будет нечего… Будет рука с печаткой на пальце, по локоть оторванная… Будут внутренности на стенах… а цепь твою, — он покачал пальцем золотую цепь на шее у Святого, — найдёт пацан и сменяет ее на кулек марихуаны… Берегись, Святой, на тебя охотятся. На всех вас охотятся, — он обвел рукой присутствующих. — Несчастливые дни для вас наступают…
Он резко развернулся и подошел к дверям. Взявшись за ручку, замер.
— «Хэль-Хаус» мой, — объявил он, обернувшись. — В следующий раз я начну убивать.
Он открыл дверь, и они с Эдиком покинули помещение.
Первым нарушил молчание Басмач:
— Вепря надо кончать. Борзеет, сука, поперёк дороги идёт.
Святой налил себе рюмку водки, проглотил ее и утер губы:
— Вот ты этим и займешься, Басмач. Причём сегодня же…
Он помолчал, потом достал из жестяной коробки толстую сигару, отрезал кончик и с удовольствием закурил.
— А ведь Вепрь прав, — заметил он, наполняя дымом кабинку. — Трижды прав. На нас охотятся. Кто-то убивает наших людей. За последний месяц убрали Щорса, Гошу Хлопка, убили Владика Певца… Кому-то очень мешает наше присутствие в городе, и от нас избавляются… Нет, нам определенно надо заняться этими охотниками, и как можно скорее. Не хочу, чтобы мои потроха висели на стене, а мою цепочку сменяли на кулек «травки»…
Гости между тем покинули казино и подошли к «Крайслеру». Когда Эдик собрался забраться в салон, Вепрь остановил его.
— А сейчас, Эдуард, ты проводишь меня в отель. Я хочу повидаться с той девушкой… Со Славянкой…
Выйдя из лифта, девушки подошли к дверям с табличкой «80», и Славянка надавила на кнопку звонка. Из-за двери до них донеслись электронные нотки «Подмосковных вечеров». Песня закончилась, Славянка нажала еще раз, в ответ полилась грустная мелодия об огне, бьющемся в тесной печурке.
Послышались торопливые шаги. «Иду-иду! — крикнул из-за двери женский голос. — Уже открываю».