Верь мне, Есения
Шрифт:
— Нет, но предполагал, что они такое могут постараться провернуть, — точно таким же шепотом отвечает Кейн, оккупировавший левую сторону.
— Кейн? — чуть громче восклицает Джер. — Но ведь мы могли…
Фразу блондин так и успевает договорить, прерванный многозначительным покашливанием друга. А жаль… Так любопытно было послушать, что они могли.
— Против карантов только ополчение в силах выступить. Мы, к сожалению, пока учимся, и не можем ничего, — помедлив, отвечает друг.
Но что-то такое в его словах, его тоне меня настораживает и еще больше разжигает любопытство. Каранты… каранты…
Теперь я уже знаю, что каранты ранее были добровольческими отрядами, которые несколько лет назад выступили против действующей власти, свергли короля и возвели на трон Гейелорда Инесента. Сейчас они являются частично городской стражей, а частично армией королевства. Но отдельные, особо верные Гейелорду отряды получили статус гвардии, и каранты теперь стали не отщепенцами, а одноименными элитными войсками.
— Думаю, нам уже время идти домой, — делает вывод Кейн. — Только преподавателям покажемся, что живы-здоровы.
Я сразу же понимаю, что парень весьма настойчиво переводит стрелки, прекращая неугодный разговор, но не возмущаюсь и не выпытываю дальше — все равно не расколется. Сама, если нужно, найду истину. То, что я постоянно подкалываю блондина его возможным королевским происхождением — шутка, не более. Но вдруг я действительно права? Слишком много событий происходит не только вокруг меня, а привычка парней появиться в нужном месте и в нужное время весьма подозрительна, как и их глубокие познания в тех сферах, которые студентам, как правило, не интересны, разве, что Талботу. Но и он под подозрением…
Демонстративно прикрываю рот ладонью и широко зеваю.
— Да, ты прав. Я устала, как собака. Сейчас бы в постель и проспать трое суток, — делаю вид, что разговор прошел мимо меня, и я даже не обратила внимания на острые углы в теме. — Да и Лали беспокоится обо мне, уверенна.
Встречают нас однокурсники и преподаватели облегченными вздохами и беспокойными расспросами. Парни тут же отходят к мастеру Расселу и магистру Бертон, дабы подробно отчитаться в том, что с нами произошло, предварительно сдав меня на руки бригаде целителей. Спасатели примчались на территорию студгородка, как только стало известно о случившемся, и теперь усиленно помогают всем, кто в этом нуждается. Некоторых, особо пострадавших, даже забрали кареты скорой помощи.
Мне с травмами повезло, вернее с их отсутствием. От синяков и всевозможных царапин прописывают мазь, и настойку, дабы восстановить воспаленные связки — мой голос из-за удушья и вправду кажется немного хрипловатым. Да и отпускают восвояси.
После тщательного осмотра лекарями я тут же попадаю в крепкие объятья Лали, которая и вправду очень переживала. Сама соседка отделалась легким испугом и парочкой незначительных ссадин. Ирнест оказался воистину настоящим умничкой и быстро переправил свою партнершу по танцам в безопасное место. Так что Юлалия оказалась одна из первых эвакуирующихся, хотя и рьяно сопротивлялась самоуправству своего кавалера, отказываясь покидать зал без меня. Да кто там ее слушал…
Домой мы попадаем уже под утро, когда небо на горизонте начинает сереть, а холод на улице становится просто невыносимым — не помогают даже казенные одеяла, выделенные спасателями
Почти всю субботу и воскресенье и я, и Юлалилия проводим в постели, отсыпаясь и заедая стресс вкусняшками. Мне, правда приходится еще на работу пару раз сбегать, но это пустяки. К тому же Кейн и Джер с чего-то взялись вдвоем меня сопровождать в лавку мастера Льюина, не объяснив толком своего странного решения, но это все мелочи. Главное, что в схватке с нежитью никто смертельно не пострадал, а комиссия, присланная из управления уже вовсю начала разбираться в произошедшем.
За выходные, честно говоря, я даже немного успокаиваюсь, понадеявшись, что слова, услышанные в саду не столь страшны, как показалось. Преподаватели ведь тоже люди и могут ошибаться… Но понедельник встречает меня шокирующей новостью.
— Вы слышали? — спрашивает Тал, устраиваясь на столешнице нашей парты. До начала лекции остается всего пять минут, но одногруппнику видимо не терпится поделиться новостями.
— Что слышали? — механически возвращает вопрос Лали, даже не поднимая головы, а, продолжая скрупулезно раскладывать на свободном участке стола конспект, промокашку, и пенал с разноцветными ручками. Педантичная и внимательная к мелочам соседка с завидным упрямством и дальше выполняет привычный ритуал, не смотря ни на что. Уверенна, даже если в академию врежется метеорит, она сперва разложит свои канцелярские принадлежности, и только потом кинется спасаться.
— Мака и его компанию исключили из академии! — выдает Талбот, наблюдая, как от удивления вытягиваются наши лица.
— Как исключили? За шутку? — не понимаю я. Рядом Лали от шока роняет линейку на пол.
— За шутку, из-за которой пострадали студенты и сама академия, — поднимает палец вверх парень, делая ударение на своем заявлении.
— Да, ну! — машу рукой. — Ты смеешься? Даже ежику понятно, что не смогли бы парни осуществоить такое. Знаний и умений бы не хватило. Да и времени тоже. Ты только представь, сколько бы им пришлось корпеть над каждым артефактом. Не стал бы Мак так заморачиваться.
— Это знаешь ты, я, Лали, некоторые студенты и преподаватели, ну и, конечно же, сам Мак, — склоняется к моему лицу одногруппник. — А вот комиссия с министерства нет. Она единогласно решила всех собак повесить на компашку наших шалунов.
— С ума сойти! Парням еще оставалось полгода доучиться, — в испуге прикрывает рот ладонью Лали.
— Парней-то жалко, — мрачно заявляю я, но отчасти они сами виноваты. — Меня сейчас другое беспокоит…
Делаю многозначительную паузу в разговоре и обвожу друзей внимательным взглядом. Талбот понимающе хмурится, Юлалия удивленно распахивает глаза.
— Кто на самом деле такое провернул? И зачем?
— Есения, — еще шире открывает глаза соседка. — Ты думаешь?
— Не только я, правда, Талбот? — склоняю голову на бок, буравя друга внимательным взглядом. — Кому выгодно дискредитировать руководство академии? — задаю риторический вопрос.
— Но против профессора Эзофилуса они все равно не осмелятся выступить, — пожимает плечами одногруппник. — Вот он вернется и порядок наведет.
— Не вернется. По крайней мере, в ближайшее время, — разочаровываю уже было воспрянувшего духом Талбота.