Верь мне, Есения
Шрифт:
— Что? — слезы Юлалии мигом высыхают. — Какой цветок? Нокарпуса? Он же не цветет!
Я протягиваю ей записку, чтобы она сама убедилась в написанном, но мы обе понимаем, что что-то тут не то.
— Надо прочесть об этом нокарпусе побольше, — скрупулезно изучив послание, выдает соседка. — Неспроста папа меня так назвал…
Домой мы возвращаемся уже почти в сумерках. Уличные фонари пока не включили, но на крыльце у входа в общежитие уже горят светильники. А еще стоит несколько карет скорой помощи.
Испуганно хватаю подругу за руку, ошарашено
— Что случилось? — спрашиваю у подростка.
— Лисма, говорят, — хукает он на свои озябшие и покрасневшие руки. — Забирают в студенческую лечебницу и закрывают ее на карантин.
Глава 52
Ночь, наполненная тревожными предчувствиями и беспокойными сновидениями, в которых я снова и снова вижу картину, привидевшуюся мне в хрустальном шаре, сменяется не менее волнительным утром. Шум в коридоре и громкий стук в дверь моментально вырывают меня из зыбких объятий дремы.
— Что случилось, — высовывает голову из-под подушки Лали. И как она умудряется так спать? Мне было бы душно.
— Пойду, посмотрю, — откидываю одеяло и спускаю ноги на пол, отмечая про себя, что стучат уже в дверь соседней комнаты.
Накинув халат и туго затянув поясок, осторожно выглядываю в коридор и встречаюсь взглядом с не менее недоуменными и заспанными лицами однокурсников.
— Мистрис Близэ, что случилось, — приметив стучащую в дверь последней комнаты комендантшу, робко спрашивает Лавон.
Подождав, пока выйдут из этой самой комнаты проживающие там студенты, мистрис Близэ важно складывает руки на животе и зычным голосом объявляет:
— Всем адептам без исключения немедленно собраться в актовом зале академии. Приказ мастера Тауруса Риза.
Взволнованный гомон прокатывается по рядам опешивших однокурсников, то тут, то там слышатся выкрикиваемые ими вопросы о цели данного собрания.
— Больше ничего не знаю! — отрезает комендантша, даже и не подумав ответить на них, и, шурша юбками, удаляется в сторону лестницы.
— Слышала? — поворачиваюсь к Юлалии, которая продолжает лежать в кровати, но с широко открытыми глазами, буравя взглядом потолок.
— Угу… — бурчит она в ответ и, вздохнув, тоже встает. — Плохое у меня предчувствие, Сеня. Очень плохое…
Я молча извлекаю из шкафа одежду и принимаюсь натягивать ее на себя. К чему тут комментарии, если и я ощущаю похожие чувства. И, судя по всему, не только я…
Пестрое людское море волнуется, гудит, гомонит, заполнив все пространство актового зала. Недоумевающие адепты строят версии одна за другой, и каждая последующая кажется все чудесатее и чудесатее.
— Ручаюсь, это связано с лисмой, — шепчет мне на ухо Лали. — Только зачем нас собрали? Официально объявить о наличии заболевания?
— Думаю, дело не совсем в этом, — так же тихо отвечаю я, настороженно озираясь, потому как с разных входов
В голове моментально возникают воспоминания о том мракобесие, которое творилось тут во время бала. На то, что случилось буквально несколько недель назад, сейчас ничего не указывает: стены отмыли, стекла вставили, что нужно было — починили, но из памяти тот ужас вряд ли уже сотрется, и каждый раз я буду чувствовать себя в этих стенах неуютно и напряженно, а сейчас тем более.
— Уважаемые студенты, — внезапно раздается зычный голос Тауруса Риза. Я, рассматривая подозрительных личностей вокруг, и не заметила, как он взошел на сцену. — С глубоким прискорбием вынужден вам сообщить, — вещает он дальше. — Что участились случаи заболевания лисмой, и некоторые из них в нашем славном учебном заведении. По последним данным, это заболевание получило возможность передаваться воздушно-капельным путем, и у меня нет другого выхода, как изолировать всех обитающих здесь.
Возмущенный гомон, который поднимается вокруг, буквально оглушает, и я прикрываю уши ладонями. Заместитель ректора поднимает вверх ладонь, призывая к порядку, а, когда все стихает, продолжает дальше.
— Не стоит бояться, дорогие мои. Сейчас лекари раздадут вам новую разработку — артефакты, способные выявлять зараженных. Если через неделю в ваше тело не проявит признаков заболевания, вас отправят домой. Остальные останутся тут, под присмотром лекарей, которые уже организовали в больничном крыле лазарет для зараженных лисмой.
Тут же по рядам начинают ходить люди в белых халатах, цепляя каждому на запястье небольшой браслет с подвеской-камешком, в виде прозрачной капельки. Некоторые, особо смелые, пытаются сбежать, прорвавшись через стражу, но у них, естественно ничего не получается. Их сразу хватают и, нацепив артефакт, водворяют на место.
— Результат можно будет наблюдать через двенадцать часов, — между тем рассказывает дальше мастер Риз. — Завтра, после обеда, лекари совершат обход и проверят ваши артефакты. Если камень по-прежнему будет прозрачным, вы — здоровы, станет красного цвета — к сожалению, нет. Всем удачи!
С этими словами временный ректор прощается и покидает зал, а мы стоим и дальше, как стадо овец, наивно хлопая глазами, и понимаем, что не в наших силах что-либо изменить.
Глава 53
— Мисс? — обращается ко мне человек в белом халате, показывая браслет с подвеской. Послушно протягиваю руку и чувствую, как запястье оплетает прохладная металлическая цепочка, а камешек ложится точно по центру, накрывая едва видимую голубоватую венку. — Готово! — оповещает кого-то позади себя лекарь и ступает дальше, а я зябко натягиваю рукав на браслет. Мне до одури хочется сорвать его с руки и выкинуть куда подальше, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не учудить подобную глупость.