Верь мне
Шрифт:
Георгиев перемещается, занимая позицию между моих ног. Я на автомате вскидываю взгляд, чтобы посмотреть на наше отражение в зеркальном потолке. Любуюсь широкой спиной, крепкими ягодицами и длинными сильными ногами своего мужчины. Успеваю подумать о том, как мне не хватало этого обзора. А потом… Саша приставляет к моему влагалищу член и тем самым будто бы заставляет сосредоточить внимание на своем лице.
В тот момент, когда наши взгляды встречаются, мы практически одновременно шумно и отрывисто вздыхаем. Но ни Георгиев, ни я не моргаем, пока он плавно входит в мое тело. Зрительный контакт между
– Я люблю тебя, – пробивает мой принц мягко и тихо, а будто током проходится. Все потому что звучит как клятва. Особенно когда формулировка «до и после смерти» меняется на… – Я тебя навек.
– И я… И я тебя навек, Санечка.
Думала, что ознакомлена со всеми видами его сексуальных движений. Но, как оказывается, ни один наш прошлый секс не сравнится с тем, что я ощущаю в этот миг… Сейчас проникновение Георгиева в мое тело – это насыщенный, объемный и изумительно-противоречивый акт.
Это сила и слабость. Это доминирование и кротость. Это жадность и осторожность. Это штурм и капитуляция. Это ярость и восхищение. Это похоть и преданность. Это боль и блаженство. Это любовь, как физическая клятва.
Мне остается лишь расслабиться, сделать маленький вдох и принять. Принять все, что Саша дает, хоть в то мгновение это и ощущается стихией, которую я неспособна пережить.
Когда-то слышала, что наш умный организм так хитро устроен, что даже в период невыносимой боли, которая настигает женщину во время родоразрешения, вырабатывает какие-то особые гормоны, которые притупляют страдания, дарят удовольствие и чувство невообразимой привязанности. Возможно, эта информация всплывает из глубин моей памяти не к месту. Я не знаю, что конкретно происходит в моем гипоталамусе, но отчего-то кажется, что сейчас случается похожее волшебство.
Ощущение абсолютного единения с Сашей возносит меня на такую высоту, что все шаткие реакции организма перетекают в состояние фантастической эйфории. Уверена, что мой взгляд транслирует ему это непрерывно, потому что вижу в его глазах тот же водоворот счастья.
Понятие двух половинок одного целого – не вымысел, не красивое выражение, не заблуждение. Это реальный факт, которому я прямо сейчас нахожу подтверждение. Несмотря на нашу самодостаточность и духовную состоятельность, нашу персональную и порой странную для других философию, наши различия и особенности, мы все являемся чьей-то парой. Существовать раздельно это, конечно же, не мешает. Но чтобы постигнуть всю полноту этой чудесной загадочной жизни, нам необходимо найти свою половинку и сплавиться с ней в то самое неразделимое вечное, которое, как оказывается, не имеет ни конца, ни начала. Ведь мы и есть космос.
Дойдя до упора, Саша, как делал всегда, замирает, чтобы насладиться этим божественным моментом и привыкнуть к фейерверкам внутри. Долго ласкает меня взглядом. А потом прижимается к губам и целует так чувственно и сладко, что кажется, будто мое сердце, разрастаясь в объемах, поглощает не только мое тело, а целую Вселенную. Воздушное, трепещущее, поющее и цветущее, оно не просто сокращается, оно дышит за всю нашу планету.
Я
Знаю, что Саше сейчас тяжело – чересчур долгой была наша разлука. Знаю, что он ни за что на свете не позволит себе получить разрядку раньше меня – слишком гордый и зацикленный на своей мужественности. Знаю, что лучше мне не проявлять никакой активности, чтобы не усложнять акт нашей любви и веры.
Но во мне ведь тоже накопилось чрезвычайно много чувств. Ощущая пульсацию безумно горячей и потрясающе твердой плоти, я просто не могу оставаться неподвижной. Смещаюсь минимально, но все же раскрываюсь сильнее. Обнимаю руками, обвиваю ногами, со стоном прижимаюсь.
Саша всем своим телом напрягается и за секунду будто больше в размерах становится. Боюсь, что остановится и возьмет паузу. И он действительно отстраняется. Но лишь затем, чтобы посмотреть мне в глаза и перелить своим горящим взглядом ту безграничную любовь, которую мы сегодня гоняем из тела в тело. А потом… Мгновение спустя вес его тела становится настойчивее, а движение языка в моем рту интенсивнее. Кроме того, Саша, Господь спаситель наш, подается бедрами туда-обратно, и его восхитительный член в моем пылающем и влажном лоне начинает тугой ход.
– Мм-магия… – стону я ему в рот.
Волшебное чувство любви преобразуется в настоящее статическое электричество, которое проносится сквозь мое тело ярчайшими и дурманяще теплыми вспышками света.
Я стону и ненароком прикусываю Сашин язык.
Еще один глубокий, но одуряюще мягкий толчок, и меня будто морской волной накрывает. Такой толщей давящей энергии, что ни видеть, ни дышать не способна. Сердце, запоздало возвращаясь в тело, над которым оно уже утратило контроль, бешено скачет в тесноте грудной клетки.
Дыхание теряется.
Сашины ладони скользят по моим плечам. Оставляя на распалённой коже колкие мурашки, спускаются ниже. Трогая, не выдают и половины той силы, которая в них таится.
Его язык покидает мой рот. Но горячие губы остаются на моих. Мне удается рвано вдохнуть и приоткрыть тяжелые веки.
Глаза в глаза. Так близко и так жарко, что кажется, сгорим до сажи.
Вроде как это невозможно, однако наши тела переплетаются еще теснее. Выдохнув, Саша соскальзывает губами по моему лицу вниз, целует в шею. Я машинально смотрю в зеркальный потолок, и градус моего опьянения стремительно растет, будто в мой организм резко поступила доза опиума.
– Любимый мой… Родной… Единственный… – выталкиваю, когда молчать уже не получается.
Видеть его на себе, когда он двигается глубоко в моем теле – завораживающее зрелище.
– Я так люблю тебя… Люблю… – шепчу часто.
Не могу остановиться, пока Георгиев вновь не завладевает моим ртом. Он целует меня, не сбиваясь с заданного ранее ритма. Слышу по дыханию, которое с шумом покидает его ноздри, как растет его наслаждение. Сашина кожа увлажняется и становится горячее. Несколько раз с его лба буквально капает пот. При этом он весь дрожит от напряжения. Но, оставаясь преданным фанатом нашей любви, умудряется не терять темпа и продолжает меня целовать.