Верь в меня
Шрифт:
— Да нормально всё. Мне нравится. Квартиру с подружкой снимаем напополам, выходит недорого, — говорю и слышу как сидящий по левую руку от меня Потоцкий облегчённо вздыхает.
Чёрт… Надо было соврать, что с парнем снимаю. Нечего тешить самолюбие этого великовозрастного кобелины.
А он красивый гад, совсем не изменился. Я всё так же считаю, что дедом он тоже будет офигенным, потому что Потоцкий из того сорта мужиков, кто стареет красиво. Ему к лицу морщины и даже первая проседь на висках пойдёт — уверена на все сто.
— Работаешь там же? — интересуется Жека.
—
— Нравится?
— Очень. Директор модельного агентства просто нереальный лапочка, я его обожаю.
Припав губами к бутылке с минеральной водой, боковым зрением замечаю, как Потоцкий ухмыляется. То-то же. Пусть не думает, что я по нему страдала и выплакала целый океан слёз, хотя на самом деле это так.
Я не просто страдала.
Мне крышу снесло и я без преувеличения. Довела себя до такого состояния, что помогли из него выйти: психиатр и антидепрессанты, затем были многочасовые сессии с психологом. В общем, я не сдавалась, да.
Тяжело выкинуть из головы человека, который навечно там поселился. Я так и не смогла, честно. Но вспоминаю о своей первой и неразделённой любви уже гораздо реже: вместо тысячи раз на день я думаю о нём не больше десяти раз.
— Директор модельного агентства? Хм… А с этого места поподробнее, плиз, — Жека улыбается, глазами стреляет: то в Потоцкого, то в меня.
Мне кажется, или Женька сейчас реально пытается вывести на ревность своего друга? Если да, то это бесполезно. Только Жека вряд ли в курсе, что его друг — бесчувственная скотина, потому что филофоб, точнее, страдает филофобией.
Мне психолог объяснил, что боязнь влюбиться или иметь привязанность к другому человеку — это про Потоцкого. Он поэтому такой эмоционально сдержанный, страдает психическим расстройством, основанном на его прошлом. Скорее всего, из-за своей непутёвой матери, которая бросила его, когда ему было всего двенадцать лет.
Только беда в том, что Данила устраивает его одиночество. Он осознанно не привязывается ни к кому, говоря, что любви не существует, что её придумали романтики. А такие, как я верят всему, что увидят в романтических фильмах и прочтут в книгах о любви, затем повесят на свою жертву набор клише и штампов, а затем любят, пока не разочаруются.
Хрень какая-то, но Потоцкий в это реально верит.
— А не скажу. Это личное, — ехидно улыбаюсь Жеке.
Возможно, наш диалог ещё бы продлился, но у Жени звонит телефон и он покидает нашу троицу, удаляется вглубь зала ресторана.
Мы с Потоцким тет-а-тет, если не считать бармена, но тот априори молчит.
Воздух сгущается. Я чувствую, как последняя нервная клетка внутри меня содрогается в предсмертной конвульсии. Если ещё останусь здесь хотя бы на минуту, то меня бомбанёт. Выскажу этому козлу всё, что о нём думаю. А ещё предъявлю счёт за лечение моей психики, ему же не привыкать все проблемы решать деньгами — ну как он умеет.
Нет, Настя, позориться ты не станешь. Сейчас красиво встанешь с барного стула и с грацией лани поскачешь куда подальше от этого паука-мухоловки. Больше ты в его липкие сети ни ногой. И даже не облизывайся в его сторону. На свадьбе вон сколько свободных мужиков! Найди себе кого-то получше
Убедив саму себя, что нужно срочно давать дёру, встаю со стула и двигаюсь к чёрному выходу, на улицу. Покурю там айкос, который никак не могу бросить, потому что эта зависимость похлеще моей неразделённой любви — сколько ни пытаюсь бросить — не получается.
Цокая каблуками, иду вперёд. Не оглядываюсь. Спину прожигает его колючий взгляд. Смотрит вслед эта козлина, не нарадуется, что я до сих пор Волык. А вот хренушки. Я выйду замуж в этом году — загадала желание под бой курантов тридцать первого декабря. Выйду замуж и забуду о нём, потому что этот сухарь и мизинца моего не стоит.
Оказавшись на улице, дрожащими пальцами тянусь к сумочке, достаю айкос и слышу приближающиеся шаги.
Ну нет, Потоцкий.
Не ходи за мной, пожалуйста. Ты же видишь, мне кайфово без тебя. За весь год после нашего расставания я ни разу тебе не позвонила даже в пьяном угаре. Честно сказать, очень порывалась это сделать и не единожды. Но я научилась договариваться со своей совестью: позвоню Потоцкому — брошу курить айкос. Сработало. Хотя возможно дело в том, что при каждом сабантуе у меня просто подружки отбирали мобильник.
Оборачиваюсь.
Нет, это не Потоцкий. Я же говорила, он бесчувственный скотина с филофобией.
Выдыхай, Настя. Ему на тебя пофиг. Прими это как данность и найди себе на этот вечер какого-нибудь красавчика. Сколько уже не было секса? Скоро забудешь, как это делается.
2. «Слабачка»
— Поздравляю, красавчик. Невесту ты себе отхватил что надо. Красавица, — шепчу на ухо Лёхе, когда доходит моя очередь поздравлять молодожёнов на параде гостей.
Поцеловав друга в щеку, переключаюсь на невесту. Говорю ей, что очень рада за них с мужем, желаю всё по стандарту и останавливаюсь возле Лёхи, чтоб фотограф снял нас троих возле свадебной арки.
— Ты следующая, — говорит мне Лёха.
— Как только, так сразу. Мой принц ещё в пути, — отшучиваюсь.
— Твой принц сейчас вискарь глушит возле бара. Насть, он же совсем не пьёт, помнишь?
Проследив за взглядом друга, цепляюсь глазами за широкую спину Потоцкого. Зубы сводит оскоминой. В голове всплывают картинки из давнего прошлого, как ещё по молодости всю ночь не спала, меняя этому идиоту тазики, чтоб было куда блевать. Ему реально пить нельзя. Впрочем, меня это больше не парит.
Проигнорировав Лёху, потому что не хочу забивать ему голову своими проблемами в такой важный для него день, отхожу от свадебной арки. Взглядом ищу нашу компанию. Вика замечает меня раньше, машет рукой. Улыбаюсь. Здесь все свои: Жека и Света, Макс и Вика, Андрей и Аня.
— Что пить будешь, Насть? — спрашивает Жека, киваю на шампанское и становлюсь центром внимания на ближайшее пять минут.
Девочки забрасывают меня вопросами, хотя мы регулярно общаемся по телефону. Но живое общение — это ведь другое — куда интереснее проследить за мимикой и поведением собеседника, чтобы понять: сочиняет он или всё-таки говорит правду.