Верь
Шрифт:
У меня даже рот открылся от удивления. Подождите, это он сейчас издевается, или делал это раньше, игнорируя моя вопрос? Хотя какая разница, если есть шанс что он жив, все они живы. Мои губы дрожат, дергаются уголки губ делая что-то похожее на улыбку, а сердце замирает в неверии.
— Это правда? Он жив? Они живы? — не могу сдержать эмоций, сжимая руки волчьего божка, словно так заставлю его сказать то, что мне хочется услышать.
— Для того что бы ты узнала ответ, тебе нужно проснуться. В этот раз ты не сможешь просто этого пожелать. Я дам тебе часть своего зверя,
У меня нет сил разговаривать, так что в ответ только утвердительно киваю головой, словно болванчик.
— Хорошо, — улыбается он такой знакомой улыбкой, и подойдя ко мне и целует в лоб. — Береги его.
Его улыбка растворяется и сам образ стирается, словно это и правда всего лишь сон.
Глава 22. Кай
Глава 22.
Кай
Глаза закрываются, слишком устал. Останавливаюсь возле двери и прислоняюсь к косяку. На мгновение закрываю глаза, и перевожу дух. Надо заканчивать с этим, но я не могу. Хватаюсь рукой за косяк и сжимаю его с такой силой, что на дереве остаются вмятины. Действительно устал, раньше бы просто разломал его на кусочки.
— Брат, — слышу сзади взволнованный голос друга, потому беру себя в руки, отпускаю косяк и распрямляю плечи.
— Что? — скрываю свою усталость за раздражением.
— С тобой все в порядке? — задает он вопрос, который уже вторую неделю бесит больше всего на свете.
Его рука осторожно сжимает моё плечо. Он хочет меня поддержать, но не понимает, мне это не нужно, особенно от него. Дергаю плечом, и брат слегка ослабляет пыл, отходит на несколько шагов и неловко молчит.
Чёрт, когда же я смогу избавиться от этого чувства? Когда перестану его винить?
— Что ты хотел? — спрашиваю, как можно более спокойно.
— Кристина…
Он начинает говорить, и у меня появляется почти невыносимое желание сломать ему шею. Дело не в блондинке, даже не в брате, дело в том, что я их обоих кажется ненавижу. Так тяжело его слушать и испытывать ненависть, мне даже дышать сейчас тяжело, задерживаю дыхание. Концентрируюсь на том, чтобы просто смотреть, даже ни слушать, ни вникать в то, о чём он говорит. Мой лучший друг, человек которого я считал братом и единственным родным человеком перестал им быть из-за какой-то… девушки.
Чёрт! Как же тяжело о ней думать все время, но я не могу перестать. Вообще ничего не могу, и это уже откровенно бесит!
Сжимаю зубы со всей силы, прикрываясь сдержанной улыбкой, больше похожей на гримасу. Юра даже не заметил, слишком занят собственными переживаниями, своей прекрасной жизнью. Действительно, чего уж ему переживать о том, что чувствую я, когда у него такая «радость»: мертвая Кристина проснулась! Плевать что слегка сошла с ума и в волчицу сразу превратилось, но это куда лучше, чем не знать где она, как она, жива ли, чёрт бы ее побрал?!
Выдержки не хватает, моя рука пробивает стену, на которую опирался. Дышу тяжело, пытаясь успокоится, но все уже застелила красная пелена.
— Брат? — слегка испуганно подает
На художнике которую неделю нет лица, только он сейчас может меня успокоить. Смотря на него я от чего-то вижу себя и это меня слегка пугает. Выдыхаю, опускаю плечи, но не могу отпустить злость.
— Почему ты здесь? — задаю давно волнующий меня вопрос.
Барт теряется, собирается что-то сказать, но я не даю.
— Я просил только об одном, но ты не смог и этого сделать, — говорю то, что давно уже хочу, но не чувствую от этого облегчения.
На его лице растерянность быстро сменяется злостью, так на кудрявого похоже. Никогда не умел признавать собственную вину.
— Белый! Не моя вина что это чокнутая…
Договорить он не смог, сложно говорить, когда тебя в стенку вбивают, держа за шею.
— Кай, остынь! — Дима пытается нас разнять, пока Юра безуспешно барахтается, пытаясь дать сдачи.
— Я спрашивал тебя: почему ты здесь? Почему ты не с ней? Если она так дорога тебе, тогда что ты, чёрт побери, делаешь здесь? Почему тратишь свое время на нытьё, когда просто можешь быть рядом?! — я кричу, срываюсь, потому что устал, потому что накипело.
Внутри распирает от боли, она душит меня с каждым мгновением сильнее. Хочу закричать: почему? За что мне все это? Но не кричу, просто отпускаю этого идиота и отшатываюсь к противоположной стенке коридора.
Он хочет что-то сказать, на лице гамма эмоций и в конечном итоге брат срывается и убегает. В коридоре только я и Дима, на его лице нет сочувствия. Он не спросит: с тобой все в порядке? Он знает, что со мной не все в порядке, не будет все в порядке никогда, пока не найду ее, пока не увижу и крепко не обниму. Чёрт, как же больно! Чувствовать все это не нормально, я даже уже не злюсь, просто хочу найти. До боли, до смертельной усталости и скрежета зубов! Я хочу ее найти!
Меня трясет, сползаю по стенке и сжимаю голову руками, слегка качаясь, чтобы слегка успокоится. Дима садится рядом на карточки и молчит. Ни тебе сочувственной фразы, ни сарказма. Только побывав в чужой шкуре, начинаешь понимать каким идиотом на самом деле был. Сколько раз я говорил ему: она вернется, загуляла просто, может решила попутешествовать, или вдруг поехала к подруге? Идиот, какой же я идиот!
Выдыхаю прижавшись затылком к стене, Дима молча помогает подняться.
— Кай, вот ты где, а я тебя ищу, — появляется в коридоре Михаил и сразу останавливается возле дыры в стене. — Марго будет недовольна.
— Плевать, — отвечаю ему, собираясь сразу уйти в свою комнату.
— Подожди, я хочу с тобой поговорить, — вносит коррективы в мои планы мужчина, а затем даже за локоть берет, словно я сам идти не могу. — Пойдём в кабинет.
Слегка киваю Диме, а затем иду к кабинету первым, пока Михаил топчется сзади. Не люблю это место, но что поделать. Сажусь в кресло, пока оборотень нервничает и топчется на месте. Не начинаю разговор сам, пользуюсь временем что бы слегка отдохнуть.
— Поиски не дают никаких результатов? — спрашивает, присаживаясь в кресло и наблюдая за мной из-за очков.