Верь

Власова Мария Игоревна

«ВСЕ, КТО НАРУШАЮТ ПРАВИЛА ДОЛЖНЫ УМИРЕТЬ» — в такие моменты красноречивость можно считать весомым недостатком.

Затаила дыхание, ожидая очередной фразы от волчьего божка, но он перестал бить своим красноречием.

— Ну и где тогда ты был, когда охотники оборотней убивали? Почему явился только когда все это стало бессмысленным? Что это за правосудие такое выборочное? Ты бог или как?!

«ТЫ ПОЗВАЛА» — ударило снова по мозгам. Только успела передохнуть, как он продолжил.

«ТЫ ПОЖЕЛАЛА» — где-то на краю обрыва в передышке между фразами матерится Рад.

«ОНИ

НЕ ЗВАЛИ» — в конечном итоге видал этот ходячий хот-дог.

Г — логика на лицо. Знаю, что он бессмертное существо, и раз уж взрывчатка только подкоптила, я уж точно не смогу ему ничего сделать, но чёрт побери, как же хочется!

— То есть когда твой народ, те кто тебе поклоняются, умирают — ты ничего делаешь. Но стоит какой-то девчонке попросить ты тут как тут, всех поубивал! Где здесь черт побери логика?!

— Дашка, мать твою, заткнись! — кричит там на заднем плане охотник, а затем уже мы кричим от боли, получая ответ.

«ДОСТАЛА» — грохочет в голове, но я все равно стою хоть на коленях, зажимая руками голову. Смысл ответа мне не понятен, пока громадная лапа вдруг прилетает прямо в лицо.

Не чувствую ничего, вокруг темнота и больше ничего. Это меня так отправили в нокаут? А тут не так уж плохо, по крайней мере боли нет, только мрачновато. Слегка оборачиваюсь и уже стою на краю пропасти, впереди один из самых красивых закатов, мягкий свет окрашивает долину в яркие краски. Поворачиваюсь назад, там уже нет ни статуи, ни следов пожара и трупов, совсем ничего. Оглядываюсь снова, чувство дежавю не отпускает, и я все время настороженно оглядываюсь, пока он не возникает прямо перед мной. Вот не было сумасшедшего божества и вот оно, прямо перед мной, как в фильме ужастиков.

Крик со рта вырывается сам, от испуга отшатываюсь и падаю на землю.

— Чёрт, ты и правда бог! — вскрикиваю, хватаясь за сердце.

Кай, то есть существо в его форме иронично улыбается и протягивает мне руку.

— А что, ты в этом сомневалась? — от его саркастичной улыбки быстрее бьется сердце.

Тепло рождается в груди и почти сразу сманивается острой болью. Судорожно вдыхаю и зажмуриваю глаза. На эту подделку больно смотреть. Тоска ложится тяжёлым грузом на сердце, прижимает меня к земле. Неужели его и правда больше нет? Как это чёрт побери несправедливо, все это несправедливо. От боли, не телесной начинаю задыхаться, и она находит только один выход — горячие слёзы. Они обжигают щеки, но мне все равно. Я хочу плакать, хоть кричать и выть от отчаянья, и я это делаю. Кричу, нагибаясь к земле так сильно, что опираюсь о нее лбом.

— Тихо, тихо, дорогая, — слышу мамин голос, чувствую ее ладонь нежно поглаживающую по спине.

Это не мама, она уже никогда не будет такой, как я ее запомнила из детства. Они остались в прошлом, люди, чей образ так жестоко примеряет это божество.

— Ну, ты что? — в этот раз большая рука еле касается моего плеча, так словно боится меня трогать. — Хватит реветь — раздражает.

Мои слёзы прекращаются только на мгновение из-за злости. Ему было мало образа моего любимого, матери, такой, какой она

больше никогда не будет, он ещё и брата к рукам прибрал!

— Прекрати! — кричу, срываясь и мутным от слёз взглядом смотрю на растерянного брата.

Не того идиота, которым он стал сейчас, а того полноватого очкарика, обожающего книги. От боли хочется кричать, и я кричу, но легче не становится, пока меня не останавливают ударом по щеке.

— Соберись! — резко кричит на меня Марго, такая какой я помню ее с нашей первой встречи.

Ее тонкие изящные руки сжимают мои запястья до боли, пока я не перестаю плакать и пытаться вырваться. Только после этого она отпускает, и я снова вижу его привычный образ, человека, которого люблю. Боль в груди не прекращается, только усиливается, как и больное желание коснутся.

«Он не настоящий, это не он!» — повторяю мысленно, как мантру, но как же хочется ошибаться.

— Так-то лучше, — довольно улыбается, причиняя мне жуткую боль.

Перед глазами появляются воспоминания, когда он… Это не он! Мой Кай мертв, его больше нет. Закрываю глаза, пока все тело сотрясает от немой истерики, здесь нет слёз.

— Боже, сколько же с девушками вечно проблем, — томно вздыхает этот страдалец, закатывая глаза. — Ну вот чего ты ревешь? Что не так?

Поднимаю на него полный ненависти взгляд: — Они все умерли!

— И ты меня в этом обвиняешь? — производит умозаключение божок.

Чувствую во взгляде угрозу, но не могу воспринимать ее всерьёз, когда она на лице моего оборотня.

— Почему ведьма хотела Вас убить? — задаю вопрос который не дает мне покоя. — Она из-за Вас стравила охотников с оборотнями! Все для того что бы убить вас!

— Она не хотела меня убить, — очень самоуверенно заявляет этот божок. — Веда хотела отомстить.

— Веда? — переспрашиваю удивленно.

— Это ее имя, по крайней мере оно им было, пока она не прошла последний обряд и не стала ведьмой.

Рассеянно слушаю его, не особо понимая зачем мне все это знать.

— Причем здесь это?

— Не перебивай, — раздражённо махнул на меня рукой, словно слишком занят что бы мне ответить. — Так вот, Веда стала ведьмой очень давно, тогда ещё их нельзя было сосчитать по пальцам одной руки. Когда пришло время снова заключать договор, оборотни и охотники обратились к ней за помощью.

— Что значит снова?

— Этот договор заключался не раз и не два, а почти каждое поколение оборотней. Раз за разом волки заключаю союз с охотниками, только так можно защитить эти места от настоящего зла.

— Что-то я не поняла, — от его этого пафосного тона даже воротит. — Какого ещё настоящего зла? Вы ещё вампиров приплетите для пущего драматизма! Этот договор был составлен что бы охотники и оборотни не нарушали территорию друг друга, вот то, в чем я уверена! А вот это, попахивает реальным бредом!

— Что такое «вампиров»? — спрашивает серьёзным видом Кай, а затем отмахивается словно это не важно. — Так-то оно так, договор давал и тем и другим защиту, но главная его функция совсем не в этом, а в мире, который он приносил.