Верь
Шрифт:
Смотрю на него с хорошей долей скептицизма. Разве он не говорит об одном и том же?
— Глупая девочка, совсем ты ничего не понимаешь, — вздыхает натужно, словно имеет дело с глупым ребёнком. — Мир, это не только отсутствие войны, но и процветание обеих сторон, шаткий баланс, который ведьма поклялась соблюдать, но в конечном итоге сама и нарушила.
Смотрю на него выжидающе, давая понять, что я не понимаю, о чем он талдычит. Это же одно и то же!
— Дети, Дарья, дети! — не выдерживает моего взгляда божок. — Именно тогда, когда ведьма сменила баланс, оборотни начали
— Здесь — это где? — как-то очень не по себе стало.
— Это место и существует, и не существует на самом деле, я не знаю, как его можно назвать, но кажется вы бы назвали его домом. Каждый волк попадает сюда, когда начинается переход. Мы беседуем вот так, как сейчас с тобой, а затем уходит, отсюда навсегда, думая, что это был всего лишь сон, либо вообще не запомнив нашего знакомства.
— То есть вы знаете их всех? — не могу прийти в себя после такой неожиданной информации.
— Я словно их родитель, а они и конечно же ты, — мои дети. Хочешь в это верить, или нет, но в каждом оборотне течет моя кровь. Придя в этот мир, я дал своей крови первой стае, у них появлялись дети, у тех появлялись свои дети и так далее. Иногда дети рождались не оборотнями, а просто людьми, но все равно оставались с частичкой моей крови, но спящей. И в тебе есть частичка моей крови, она досталась тебе от отца, а ему от деда.
— И как в таком случает вы разрешили все это? Как допустили подобное?
Божок вздыхает натужно, словно уже смертельно от меня устал.
— Я же сказал, ты позвала, они не звали.
— И что с того? Они оборотни, а я нет! Почему вы не вмешались? Почему не прекратили эту бессмысленную драку? — срываюсь на него.
Он молчит, то ли кооперируя поведения Кая, то ли на самом деле, не желая мне отвечать. Тяжело вздыхаю прижав руку к сердцу. Нужно хотя бы узнать, почему все это происходило, почему они умерли.
— Девочка, ты слышишь, но не слушаешь, — неодобрительно качает головой. — В этом месте бывают только оборотни во время перехода.
Закрываю глаза, провожу ладонью по лицу, а затем судорожно вдыхаю.
— Вы хотите сказать…
— Это уже вторая твоя попытка перехода, — подтверждает мои мысли оборотень. — Если в первый раз процесс запустился сам, то в этот раз его запустили.
Тот укол, Андрей пытался сделать с меня настоящую волчицу.
— Но я же не стала оборотнем.
— Ты и не сможешь стать, твоего зверя у тебя забрали ещё в детстве. На самом деле ты должна была умереть во время первой попытки перехода, но почему-то не умерла.
Это что у него такое сочувствие? Так почему он так заинтересованно улыбается?
— В смысле забрали? Как можно забрать зверя? Разве он не появляется во время перехода? — заваливаю его потоком вопроса.
Снова натужно вздыхает, закатывая глаза, так что сдерживаюсь, чтобы не стукнуть его.
— Можно забрать, но никто раньше до этого не делал. Первая моя стая тоже была без зверя, я отдал им частичку своего вместе с кровью, что бы уже их дети рождались со зверем. Твои родные, не зная, как это опасно, передали твоего
— Ей же просто кровь мою перелили, как вообще они могли передать так зверя? Разве это вообще возможно?
— Для Веды это не составило труда, твоя мать совершила огромную ошибку, доверившись ей, а не Ольге, второй ведьме.
Хорошо хоть сижу, а то вообще не понимаю, как после такого можно стоять на ногах. Зачем мама вообще это сделала? Неужели до такой степени боялась, что мы с братом станем оборотнями? Но почему тогда она никак не отреагировала на то, что брат стал волком?
— Но зверь Кристины умер, — меняю тему не желая говорить больше об этом.
— Она почувствовала твою кровь, захотела вернуться, но не смогла тебя найти и погибла.
Божок замолчал, а я прикрыла глаза, пытаясь понять, что по этому поводу чувствую, скорее всего только боль и сожаление.
— Почему все из-за Веды этой началось? За что она так со мной, с нами всеми? Что ей такого сделали оборотни? Вы ведь знаете, не так ли?
— Скажем так: нет более страшного существа в мире, чем преданная женщина. Особенно если эта женщина ведьма.
Замолкаем на долго, смотря на закат, для меня он уже больше не такой красивый.
— И что теперь? — спрашиваю безразлично.
— Договор составлен снова, в этот раз без посредников, вам самим придётся держать баланс, охранять мир.
— Да как ты не понимаешь? Зачем мне этот мир, зачем этот договор, если никого в живых не осталось?! — кричу на него, поднимаясь на ноги и хватая за плечи.
Внутри все взрывается от боли, по щекам текут злые слёзы. Мне так хочется представить, что это действительно Кай, обнять крепко и навсегда остаться в этом сне, рядом с ним. Божок знает мою слабость, обнимает так, как сделал бы он, чем заставляет снова расплакаться.
— Я даже охотников ненавидеть не могу, — признаюсь сквозь слёзы, — мстить им не могу!
— Потому тебя и выбрала Веда, слишком умной была ведьма, — вздыхает божок где-то над моей головой, поглаживая по голове рукой. — Но простых вещей не понимала.
В его словах восхищение, и я понимаю, что этот мужчина чувствует на самом деле, так говорят мужчины о своей любимой, той что свела с ума. Мне больно слышать это этим голосом, больно видеть вот этот затуманенный воспоминаниями взгляд на этом лице. Отшатываюсь назад, смотрю слегка в сторону и прекрасно понимаю почему ведьма могла пожелать его смерти.
— Я хочу, чтобы это все кончилось, выпустите меня, — прошу, чувствуя себя раздавленной и разбитой.
— И ты готова умереть от перехода? — иронизирует божок, не понимая, что мне не смешно.
Поднимаю глаза, смотрю в эти такие знакомые, такие родные глаза и не могу сказать и слова. Кай бы разозлился, очень разозлился если бы я просто сдалась.
— У меня есть выбор? — вздыхаю, опустив плечи. — Мой зверь умер, все умерли, и я тоже умру.
— Кто сказал, что умерли? Ты видела тела? Неужели ты считаешь, что моя кровь настолько слаба? — гордо и нахально спрашивает он у меня заводя в тупик.