Вера и рыцарь ее сердца. Книга третья. Играть с судьбою в поддавки
Шрифт:
Плотный комочек внутри живота не рассосался и через неделю. В сопровождении Розы, Милы и Людмилы отправилась Вера к участковому гинекологу. Диагноз беременности, 5-6 недель, подтвердился.
В феврале женщину взяли на учёт как беременную, а через 10 месяцев Вера родила дочь, которую назвали Катюшей. Катюша родилась в Караганде, в первом городском роддоме. Почему в Караганде?
Под прицелом двустволки Вера вспомнила, как она с животом наперевес бродила по перрону в Кокчетаве, чтобы встретить свою маму. Не приехать
За день до этого, Женя обещал сам поехать в Кокчетав и привезти маму домой, поэтому Вере только оставалось приготовить семейный обед. В день приезда мамы она с утра ушла под расписку из роддома, где находилась под наблюдением, так как перехаживала все предполагаемые сроки родов. Когда же у порога квартиры она обнаружила мужа, спокойно храпящего на полу, то без раздумья поспешила на рейсовый автобус в Кокчетав.
Римма охнула, когда увидела на перроне вокзала беременную Веру, грузно шагающую среди бегающих пассажиров, она сначала расплакалась, потом взяла себя в руки и увезла беременную дочь в Караганду.
В поезде они ехали с молодым человеком, который ей сказал простую истину, что он бы никогда не отпустил беременную жену в путь, а хранил бы ее, как зеницу ока. Веру хранила мама, она мечтала навеки разлучить дочь с бандитом, который назывался зятем.
Когда на следующий день по приезде в Караганду у Риммы родилась внучка, она назвала ее Катюшей.
Это были самые счастливые минуты Вериной жизни. Она млела от счастья быть мамой! Когда Вере принесли дочку на первое кормление, в её сердце открылась любовь, которую ей так хотела разделить с Женей.
… Дочка на руках зашевелилась. Её маленькая ручка высунулась из пелёнки и доверчиво легла Вере на грудь. Тут женщина опомнилась!
– Мамочка, что же я делаю. Мой ребенок, моя Катенька, в опасности!
Вера непроизвольно вытянула правую руку кверху, как это делают робкие первоклассники. Женя не понял этого момента и приспустил ружьё, давая возможность жене сказать последнее слово.
– Женя, можно я положу Катю на постель, а то она проснется, и будет плакать.
Просьба жены выглядела благородной. Жене нравилось быть добрым, он ведь не бандит бесчувственный. Дуло двустволки указало на кровать. Вера бережно положила ребёнка на подушку. Девочка потянулась и преданно почмокала губками.
Теперь Вера могла спокойно умереть. Она знала боль и муки, успех и ее сердце познало любовь, но ей было жалко Женю, ведь, когда он опомниться, то сильно пожалеет за то, что убил ту единственную, которую он будет любить до конца своих дней.
Все, теперь должен прозвучать выстрел.
Женя опять приложил приклад к плечу, взвел курок, хорошо прицелился. Вера в спокойствии духа закрыла глаза, чтобы мертвой не смотреть в потолок холодным немым взглядом.
– Эй, отстань! Отвали! Отвали, кому говорю!
От этих возгласов мужа, Вера вздрогнула и посмотрела, что происходит, почему
Дуло двустволки металось в разные стороны, а Женя по-птичьи оглядывался по сторонам, пытаясь нелепыми движениями кого-то сбросить с плеч. Через мгновение он зарычал, резким движением отбросил от себя двустволку и, дико озираясь, выбежал из комнаты.
Ружьё выстрелило.
Этот послеобеденный выстрел, разбудил младшего сынишку Людмилы, и та, подхватив испуганного малыша на руки, быстро спустилась по лестнице вниз.
Входная дверь квартиры Лебедевых была открыта. Внутри квартиры надрывалась плачем Катюша. Людмила осторожно вошла внутрь. В спальне у стены лежало ружьё, а в углу у окна сидела на корточках Вера.
«Ж-ж-ж-я п-п-п н-н-н– … … К-к-к-к-к п-п-л– … т.»
Заикание мешало Вере рассказать подруге то, что произошло, но дырка в шкафу и ружье на полу уже говорили сами за себя.
На следующее утро в квартиру Лебедевых тихо постучали. Вера, осторожно обойдя, спящего у двери Женю, открыла дверь. На пороге стояла Мила и улыбалась Вере своей самой замечательной улыбкой, в руках она держала конверт.
Мила Попова уже неделю жила в Кокчетаве, где проходила специализацию по офтальмологии, так как больница остро нуждалась в окулисте.
В конверт был вложен авиабилет на самолёт в Караганду, в один конец.
– Вера, все нормально. Быстро одевайся, и счастливого пути. Такси тебя ждёт за мостом! Я специально приехала за тобой, когда Роза рассказала мне, что произошло. Как такое могло сучиться?
Ясно думать Вера не могла. Она побросала в свою широкую хозяйственную сумку кое-что из детских вещей и переступила порог дома с дочуркой на руках. Женя проводил жену громким храпом.
На улице счастливо светило весеннее солнце, пахло весной, дул легкий ветерок с озера. Таксист знал свое дело, и машина уверенно ехала в Кокчетавский аэропорт. Вера сидела у окна машины Волги, и разум возвращался к ней.
– Я не имею права подставлять себя под пули. Я не имею права забыть, что я не собственность мужа! Я не имею права оставить дочь сиротой и не видеть, что на улице весна!
Утром следующего дня самолёт приземлился в Караганде. Весенний степной запах ветра был до слез родным и желанным. Этот запах родины победил все сомнения, и теперь побег не казался Вере трусливым желанием спрятаться от проблем, а единственно верным решением, изменить свою жизнь.
Катюша, утомлённая перелётом, притихла на ее руках. Домашний телефон родителей не отвечал, а в кармане у Веры бренчала какая-то мелочь.
Водитель «такси» согласился довезти женщину с младенцем на руках по месту назначения бесплатно. Хороший таксист ей попался, добрый.
Внезапное появление дочери с грудным ребенком на руках, идущей по дачной тропинке, привело ее родителей в состояние оцепенения. Они видели Веру и не спешили к ней навстречу. Словно отсутствие ответов на массу вопросов: «Что случилось? Где Женя? Где вещи?», мешало им принять беглую дочь под свое крыло.