Вера и рыцарь ее сердца
Шрифт:
Незаметно прошло два года. Ронни получил аттестат зрелости, диплом сварщика и стал квалифицированным рабочим мясной фабрики. Однажды, во время рабочего перерыва, он сидел на скамейке со своим напарником, пожилым рабочим, который ел изготовленные на фабрике сосиски. Двумя грязными пальцами напарник вытягивал сосиску из высокой стеклянной банки с маринадом, а потом пальцами другой руки очищал мокрую сосиску от кожуры, и только затем он начинал есть. Сок из надкусанной сосиски стекал по его руке и капал на землю. После такой трапезы руки пожилого рабочего становились грязно-мокрыми, требуя мыться и полотенца,
Видя это, Ронни высказал мастеру свою идею об изготовлении маленьких сосисок без оболочки, их можно удобно вытаскивать из банки и целиком класть в рот. Обычные сосиски готовились в очищенной кишке овцы, а Ронни предлагал варить маленькие сосиски в пластиковых обертках, а потом вытаскивать сосиски из обертки и укладывать их в банки для консервации. Теперь голодному человеку предлагалось вытащить соску из банки и положить себе в рот. Мастер выслушал юношу внимательно и обещал сообщить о его идеи начальству.
Через несколько недель у Ронни был День Рождения. В этот день первым его поздравил мастер цеха, и самолично пожал ему руку, как от себя, так и от имени руководства фабрики. Ронни смотрел на него и не понимал, за что ему выпала такая честь.
– Твоя идея по изготовлению маленьких очищенных сосисок превзошла ожидаемый эффект и принесла большую прибыль предприятию, – с расстановкой произнес мастер и продолжил с нарастающим вдохновением, – Директор фабрики предлагает тебе за твои заслуги самому выбрать место твоей будущей работы.
За ответом Ронни не нужно было лезть в карман, ответ на этот вопрос он знал без подготовки.
– Спасибо, я хочу работать грузчиком на машине.
В конце недели мастер обнародовал приказ по цеху, по которому Де Гроте переводиться в транспортный цех, в честь этого повышения по службе юноша был отпущен домой до окончания рабочего дня.
Погода стояла замечательная. После прохладного утреннего дождя на небо выкатилось яркое солнце, залившее всё вокруг теплом и светом. Возможно, это последнее осеннее тепло, вкупе с грядущими переменами в его жизни, заставило Ронни задуматься над его сердечной жизнью.
Уже четыре года в сердце Ронни жила сладкая истома, уже четыре года Ронни был влюблен. И вот настала пора расстаться с этим любовным недугом. Влюбленность – чувство было сродни полету невесомой радужной бабочки, над которой не тяготеют законы притяжения, и которая может вольно парить над прекрасным летним лугом, чтобы пропасть в один миг.
Эта влюбленность одолела Ронни вовремя во время обязательного причащения. Мальчики и девочки, которым исполнилось двенадцать лет и их родители хорошо подготовились к этому церковному торжеству, ибо в этом возрасте человек достигает своего совершеннолетия в глазах Бога и уже сам отвечает за свои поступки.
К алтарю шли парами. Ронни держал нежную руку Герды в своей крепкой мальчишеской руке. Одет был мальчик в строгий темно-синий костюм с короткими брюками и белыми гольфами, а Герда красовалась в бальном кружевном белом платье. Она светилась, как прекрасный ангел. Ронни еще никогда в жизни не видел живого ангела.
Ангелы, изображенные на картинах и на стенах в церкви, казались ему ненастоящими, потому что они, имея крылья, не могли летать, а девочка, вложившая
Двумя пальцами поднимал он круглый сухарик кверху, чтобы он был виден всем присутствующим в здании церкви, а потом вкладывал его в рот детям, напоминая, что они едят тело Христа. Это был прекраснейший момент в жизни Ронни, момент, когда он был по-настоящему счастлив.
После таинства причастия детей поздравляли пастор и дьяконы, родители и родственники. Завершался праздник чаепитием с белоснежным бисквитным тортом, украшенным розовыми кремовыми розочками. И Ронни был рад, что сидел рядом со своей любимой девочкой и, что на этот раз, с ним не приключилось то, что произошло на с ним на первом причасти, когда ему исполнилось семь лет. Ведь во время своего первого причастия его стошнило, прямо у алтаря.
Сначала все шло своим ходом, к алтарю его вел за руку крестный, Маленький Франц. Дед сжимал руку внука в своей сухой крепкой руке и не заметил, что с каждым шагом по направлению к алтарю тот всё больше бледнел. Маленький Франц сам не ходил в церковь, но в этот раз он решил исправиться пошел на службу ради Ронни. Когда мальчик пожаловался, что его сильно тошнит, дед успокоил его, пообещав, что все скоро закончиться и что его тоже тошнит от всей этой кутерьмы. Перед причастием полагалась исповедь, на исповедь мальчик пошел без деда.
– В чем ты согрешил, дитя мое? – спросил Ронни дьякон.
– Я не грешил, – честно признался Ронни и думал, что теперь его похвалят, но дьякон приоткрыл занавеску в окошке и с любопытством посмотрел на «безгрешного» мальчика. В столь торжественный момент своей жизни Ронни не мог соврать. Он всегда говорил правду и ничего не брал без разрешения.
– Бедная заблудшая овечка, – вздохнул священник и продолжил поучительно: – Теперь вспомни, что ты учил на уроке богословия, и теперь скажи мне, сколько раз ты соврал или украл.
Ронни молчал, и тогда его уже нестерпимо тошнило, теперь уже от голода, ведь на причастие не приходят сытыми.
– Господин, мне папа запретил врать и красть, когда я был еще маленьким.
– Сын мой, тебе надо много говорить, а надо сознаться, а иначе праздник причастия для тебя не состоится.
– Ну, хорошо. Я один раз соврал.
Ронни опять не врал, потому что был уверен, что сейчас он первый раз говорит неправду.
– Именем Иисуса прощается тебе этот грех!
Это первое причастие закончилось для Ронни и его семьи настоящим позором. После того как мальчик проглотил сухарик, данный ему пастором у алтаря, его тут же вырвало прямо на брюки деда. Валентина стала платочком вытирать сначала брюки отца, а потом и ковровую дорожку перед алтарем. Франц бубнил себе под нос ругательские слова, а Ронни, почувствовав себя лишним, убежал на улицу.