Вера и рыцарь ее сердца
Шрифт:
На втором причастие мальчик не подкачал, он уже имел слишком много грехов, чтобы все грехи перечислить на исповеди, и очень хороший аппетит, чтобы съесть дополнительный кусок пышного бисквитного торта, сидя рядом с девочкой своей мечты, которую звали Гердой. Герда была дочерью директора сосисочной фабрики, и Ронни надеялся на встречу с ней, но с переходом на работу в транспортный цех, его сердце освободилось от ненужных надежд.
Работа грузчика в транспортном цехе недолго радовала Ронни, шофера не признавали его своим, считая, что он директорский любимчик. Иногда, его высаживали из машины на пути к месту погрузки, а на обратном
Как-то раз машина заехала не в магазин, а в чей-то частный дом, где была выгружена часть товара. На недоуменный взгляд Ронни шофер глухо проговорил: «Не болтай лишнего пацан, а то твой папка плакать будет». Кому понравиться такие угрозы?
А тут, как нельзя кстати, Ронни познакомился с бригадой строителей.
По дорогу на работу было начато строительство многоэтажного дома. Каждое утро и вечер проезжал он мимо стройки, и вскоре его весело окликали строители, приглашая сделать перекур. Ронни останавливался, раскуривал сигаретку и, иногда, забавы ради, юноша подносил на этажи то бадью с бетон, то кладку кирпичей.
На стройплощадке с раннего утра звучало радио, сообщая прохожим последние новости, точное время, принуждая жителей соседних домой весь рабочий день слушать популярную музыку под бойкий перестук мастерков. Ронни радовался новому общению, тем более, что работа грузчиком в транспортном цехе ему порядком наскучила. Оказалось, что поднять наверх все сорок два кирпича, аккуратно сложенные на маленькой узкой дощечке, было необычно интересно, для этого требовалось виртуозность и мастерство.
– Сколько тебе платят на фабрике? – спросил его, однажды, бригадир строителей.
– Десять центов в час, – ответил юноша.
– Я буду платить тебе все тридцать. Что, согласен у меня работать?
– Хорошо, я поговорю с мамой.
«Тридцать центов в час» были магическими словами для Валентины, и она тут же согласилась отпустить сына поработать на стройку. Только Альфонс, вздохнув, сказал: «Сын, на фабрике работа под крышей, а на стройке – круглый год под открытым небом». Но это как раз было то, чего хотелось самому Ронни, работать под открытым небом, и теперь опять отправился в вечернюю школу, чтобы учиться на мастера-строителя.
Со временем банда «бункерских крыс» стала распадаться. Это происходило само собой, потому что мальчики и девочки взрослели, они создавали семьи, рождались дети.
Дружба Раймонда с Ронни продолжилась и после распада банды. Раймонд учился уже в высшей школе, а Ронни работал на стройке и учился на строителя. Когда у друзей выдавались свободные дни, они встречались и весело проводили время, придумывая различные авантюры. Ронни часто навещал своего друга у него дома, и был знаком с его отцом.
Отец Раймонда, худой и мрачный, был вечно недоволен женой и сыном, своей работой и своим соседом, своей страной и своим правительством, всем миром и даже самим собой. Завидев Ронни, он шел ему наперез, чтобы отчитать его за участие в банде «крыс», а когда друзья покинули банду и стали заниматься мотоциклами, то он принялся пилить их за то, что они впустую тратят свое молодое время на глупости, вместо того чтобы подыскивать хороших невест. Друзьям же было не до невест, они вместе готовились
Когда-то деды Раймонда хранили в этом амбаре сухое сено, а теперь друзья оживили это огромное сооружение, превратив его в армейский полигон. Ронни и Раймонд взбирались на балки амбара и ходили по ним под самым потолком, подтягивались на дверях и залезали на высокую крышу. В армии солдату требовалась выносливость и хорошая физическая подготовка, на крыше амбара ребята проверяли себя на смелость. После дождика балки были скользкими, но это не остановило юношей. Ронни упражнялся, легко пробегая по краю крыши, но, как раз он поскользнулся, и полетел головой вниз. Ястребом летел юноша с четырехметровой высоты амбара, но для того, чтобы не для того, чтобы схватить добычу, а для того, чтобы встретить свою неминуемую смерть. Пикируя головой прямо в землю, он интуитивно вытянул полусогнутые руки вперед, оттолкнулся ими от земли, как кошка при падении, потом перекувыркнулся в воздухе и встал на ноги, живой и невредимый. Ронни еще не успел опомниться от этого головокружительного прыжка, как на него налетел отец Раймонда.
– Эл-ла, что это ты учудил? … (подзатыльник). Это тебе не натовский полигон, а наследный фамильный амбар! (подзатыльник). Захотелось убиться насмерть, так прыгай себе с церковной башни, там тебе крест сразу в землю воткнут, а амбару от ваших выкрутасов одни убытки.
Что-что, а подзатыльники старый земледелец отвешивал юноше удальски. Подошел Раймонд, который издалека видел, как его друг пикировал с амбарной крыши, и теперь смотрел на друга, как на пришельца с того света. Увидев своего сына, хозяин амбара еще больше разгорячился.
– Вот еще один варвар явился, ядрёный миллиард! От ваших развлечений амбарная крыша в дырках, как решето! Амбару-то уже все сто… сто… сто шестьдесят лет набежало, а вы тут распрыгались. Прямо, как Мэри Поппинс без зонтика, разлетались. Я тебе Ронни, лучше метелку в зад воткну, чтобы разбег был хороший, а то…
Теперь подзатыльники старого ворчуна получали уже оба друга по очереди, и это было очень смешно. Сначала юноши пытались хранить серьезность, как-никак, отец Раймонда, как-никак пожилой человек, но надолго их не хватило, и они расхохотались, а старик обиделся, махнул на ребят рукой и поспешно удалиться домой, в надежде найти жену, которая никогда не перебивала его на полуслове.
Подходило время призыва в армию. Раймонда должна была провожать на службу Элла, а у Ронни никаких привязанностей не было, если не считать Ингрид, которая жила по соседству. Как-то Ингрид позвала его к себе, чтобы починить кран, когда ее мамы дома не было. Ронни быстро справился с задачей, и хотел было уйти домой, но девушка осторожно взяла его за руку и, прикрыв ресницами глаза, поцеловала крепко в губы. Затем робко прижалась головой к широкой груди юноши, и ее руки сомкнулись на его шее. Ронни почувствовал упругость девичьей груди и легкое дрожание ее худого тела, и ему было хорошо оттого, что девушка сама увлекала его. Предательство Диан, поцелуй проститутки и бесплодное мечтание о Герде были тогда единственным любовным опытом Ронни в отношениях со слабым полом, поэтому он безропотно дал девушке увести себя к розовой кровати.