Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"
Шрифт:
— Привет, детка… — шепотом проговорил Кэно.
— Кэно! — воскликнула она, почему-то встревожившись. — Ты в порядке?
— Вполне, — отвечал главарь, присаживаясь на ее постель. — Скучала по мне?
Кира взглянула на него рассерженно и в то же время небывало грустно.
— Зачем ты врешь? — упрекнула она анархиста. — Я же вижу кровь на бинтах и швы. Может, тебе лучше пойти к себе и лечь отдохнуть?
Кэно отказался от предложения.
— Я буду здесь ровно столько, сколько захочешь ты, — пообещал он.
Кира улыбнулась, прикрыв усталые
— Если честно, то я хочу, чтобы ты был здесь вечно.
Ее медно-рыжие волосы были распущены, Кэно отбросил их назад с ее плеч и ласково взял ее рукой за грудь. Горячая плоть мягко легла в его грубую ладонь.
— Ты-то как? — осведомился Кэно.
Женщина приподняла голову и тихо ответила:
— Мне до сих пор очень больно. Ты же все знаешь… — она закрыла рукой глаза, пряча слезы. — Ты ведь мог стать отцом! К сожалению, уже не станешь…
Кэно обнял ее, продолжая ласкать ее грудь, но успокоить подругу не мог — самому стало не по себе. Сердце заколотилось медленнее, в руках и ногах он почувствовал слабость, голова отяжелела. Мысли спутались хаотичным клубком, он не мог разобраться в себе, но знал, что отчетливо чувствует боль.
— Не переживай. Я понимаю твою боль, мне жаль, но… — он запнулся, будто не был уверен в своих словах. — Для меня главное, что ты жива! — Кэно положил голову ей на грудь: — Я слышу, как бьется твое сердце.
— А я твое чувствую, — шепнула Кира.
Они умолкли. Да, слова были лишними. Зачем они, когда без слов эти люди чувствуют друг друга намного лучше. Они могут понять друг друга без никчемных слов. Лучше просто молчать, слушать биение чужого сердца. Джарек только сегодня доказал, что можно жить без слов. И так намного проще. Искреннее. Иногда слова мешают, сбивают с истинного хода мысли. Нам все равно приходится говорить о чувствах, которых нам «не описать». Как много мы теряем настоящих ощущений и переживаний, пытаясь описать их наскучившими, избитыми словами. Так лучше — глядеть прямиком в души друг друга. Без слов.
— Они горой друг за друга! — сетовала Соня Блейд, стоя под окнами жилого дома недалеко от здания Разведывательного управления. — Из-за них я упустила Кэно! Они уничтожили нашу базу! Что теперь будет?!
— Соня, ты сможешь победить его, — произнес низкий голос за ее спиной. — Главное, чтобы ты в это поверила.
Соня резко развернулась, и ее взгляд встретили суровые глаза афро-американца в форме спецподразделения.
— А-а, это Вы, господин майор, — вздохнула она с облегчением, узнав своего спасителя. — Я у Вас в долгу — Вы спасли мне жизнь.
— Меня зовут Джексон Бриггс, — представился майор и протянул ей руку. — Но можешь называть меня просто Джакс. Я помогу тебе разделаться с ним.
Соня Блейд крепко пожала руку Джакса. Похоже, она снова поверила в свои силы.
12. Прощай, Голливуд!
Терроризм не есть нечто беспричинное или нечто коренящееся в каких-то дефектах человеческой
Все началось с ареста Тасии, Тремора и Безликого. Это была первая настоящая удача для Разведывательного агентства. Впрочем, Герман Блейд был недоволен — террористов допрашивали уже вторые сутки, но ни один из них и слова не проронил о клане «Черный дракон». Нет, эти трое не боялись ни боли, ни смерти. Чего еще можно было ждать от ниндзя с железной выдержкой, женщины, с малых лет практиковавшейся в фехтовании и восточных единоборствах, и специалиста по взрывной техники, который прошел через такую боль, в сравнении с которой любые пытки и истязания просто меркли. Они были преданы только Кэно и его клану, они ждали, что скоро умрут от боли, но молчали. Ибо каждый «Черный дракон» называл смертным лишь один грех — предательство. Иначе бы Тремор не написал собственной кровью на стене камеры одну фразу: «Знайте, мы отдали жизнь за своих».
Соня участвовала в операции по задержанию этих преступников. Герман Блейд истинно восхищался тем, как той ночью сражалась его дочь. И он был не единственным, кто оценил подвиг Сони Блейд.
— С тобой один человек побеседовать хочет, — сообщил ей, допивая утренний кофе, капитан Харрис.
— Кто же? — спросила она.
Харрис ухмыльнулся:
— Я твоих поклонников в лицо не знаю.
Соня взглянула на него с негодованием и злостью:
— Каких еще поклонников? Кого ты пустил в здание?
— Увидишь! — подмигнув ей, ответил капитан и провел ее в кабинет, где пришедший ждал встречи. Это был молодой мужчина в солнцезащитных очках, в очень дорогом костюме с галстуком и зеленой рубашкой. Его лицо было гладко выбрито, с ямочками на щеках. Светлые аккуратно причесанные волосы незнакомца были слегка волнистыми. Он сидел, закинув ноги на стол, и поглядывал на свои дорогостоящие серебристые часы. Когда дверь открылась, неизвестный снял очки и, приветливо улыбаясь, посмотрел на Соню Блейд — у мужчины были добрые или даже наивные голубые глаза.
— Привет, красавица! С тобой можно поговорить? — спросил он.
— Кто Вы? — гневно крикнула Соня, доставая пистолет. — Что Вы здесь делаете? Кто Вас пустил в здание Разведывательного агентства?
Она приставила дуло пистолета к горлу незнакомца. Удивленно приподняв брови, мужчина осторожно отодвинул рукой ствол пистолета от своего лица.
— Я договаривался о встрече заранее, — спокойно уведомил он лейтенанта и протянул ей свою визитку. — Я актер и режиссер Джонни Кейдж. Слышала о таком, красавица?