Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)
Шрифт:
Фиэрин ахнула, но сдержала себя.
– Мы не знаем только, каков мотив преступления. Есть указания на то, что были и другие соучастники. Очень возможно, что убийство ваших родителей как-то связано с атакой Должара.
Фиэрин не издала больше не звука, но по ее щекам катились слезы. Брендон, сочувственно посмотрев на нее, продолжил:
– Кое-какие звенья связывают это дело с Гештар аль-Гессинав и Тау Шривашти, которые оба оказывали прямую помощь Должару.
Ваннис обняла девушку чуть крепче.
– Но их соучастие не доказано?
– Пока нет.
–
– Наши программисты запустили в ДатаНет множество червяков под моим личным кодом, превозмогающим все остальные. Кто-то - мы подозреваем, что Гессинав, уничтожает все копии определенных данных, отправленных на Арес. Если червяки найдут нетронутую копию и вытащат ее из ДатаНета, мы, возможно, получим все необходимые доказательства.
Брендон, улыбнувшись, взял графин с вином и стал наполнять бокалы на длинных ножках.
– Но считайте, что Локри уже спасен, Фиэрин.
– Он поднял свой бокал. За торжество правосудия.
Все разобрали свои бокалы, включая Фиэрин, которая двигалась нетвердо, но владела собой, - в таком состоянии Ваннис видела ее не раз. Ушастый лейтенант, краснея, как подросток, поспешил сам подать ей вино. Их голоса слились, но Ваннис не стала всматриваться в их губы, чтобы разгадать слова.
Пусть празднуют.
Великодушная к чужой радости, она предоставила их самим себе. Для нее свобода Кендриана была важна лишь постольку, поскольку она вписывалась в ее личные планы. Она вела себя правильно, и вот ее терпение вознаграждено. Брендон даже не пытается скрыть своего торжества - и она, как искусная ковровщица, сплетет их обоих золотой нитью общей победы.
Финиш близок - и трудность пройденного пути делает приз еще ценнее.
Все это мелькало у нее в голове, пока она пила свое вино и чувствовала его тепло внутри. Затем она подняла глаза, ища голубой взор Брендона.
Его не было рядом, и он не смотрел на нее. Ваннис встала и увидела его на другом конце комнаты. Он подавал бокал должарианке, которая так и не поднималась с места.
Ваннис направилась к ним. Женщина заколебалась, и Брендон что-то вполголоса сказал ей. Поворот его головы и звук его голоса обожгли кислотой вены Ваннис.
Темпатка протянула руку - хорошо вылепленную, сильную, без всяких украшений - и взяла бокал. Брендон накрыл ее пальцы своими и погладил запястье быстрым, но откровенно нежным жестом.
Шок вонзил в сердце Ваннис ледяной нож и повернул его.
Глядя на свой бокал, она считала вдохи и выдохи. Один, два, три. Сквозь шум в ушах до нее донесся голос Брендона - он произносил тост.
Все подняли бокалы, и она последовала примеру других, но лишь коснулась стекла сухими губами.
"А ведь это ревность, - подумала она, пытаясь совладать с собой.
– Я ревную к должарианке, к рифтерше, не получившей никакого воспитания".
Кто-то со смехом предложил следующий тост. У Ваннис болела рука, но она снова подняла бокал, растянув губы а улыбке.
– После суда мы это повторим, - сказал его голос. Ваннис собрала пошатнувшиеся мысли. Он отошел от должарианки и снова стоял у стола. Его
– А пока что надо обсудить наши действия до него. Я попытался помочь следствию, дав контр-адмиралу Уилсонс равные с аль-Гессинав права. Однако Гештар уже доказала нам свой талант в области манипуляций с информацией, и вполне возможно, что ей в какой-то степени известно о проделанной вами работе. Я хочу, чтобы каждый из нас до суда воздерживался от активных действий. Сейчас мы вкратце обсудим детали плана охраны, предложенного мелиархом Ванном. Он и его команда будут вашими незримыми хранителями до окончания процесса.
– А нельзя ли арестовать их прямо сейчас, ваше величество?
– спросила Фиэрин.
– Нет. Такая поспешность без веских доказательств может сильно повредить нам. Все мы знаем, как накалены сейчас эмоции. Существуют многочисленные свидетельства манипуляции с каналами новостей. Мы подозреваем, что за тенденцией чернить рифтеров в противовес их хозяевам-должарианцам стоит Гештар. Эйлологи говорят мне, что новость об участии высокопоставленных Дулу в подготовке нападения - от которого, не будем забывать, пострадали на Аресе все и каждый - неизбежно вызовет бунт.
Все отозвались согласным ропотом.
– Но зачем нужно судить Джесимара теперь, когда мы все знаем? Разве нельзя подать петицию об освобождении?
Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:
– Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.
Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.
– Кроме того, - спокойно заметил Иксван, - доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.
– Значит, Шривашти трогать нельзя?
– обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.
– Боюсь, что нет - равно как Торигана и Гессинав, - ответил вокат, поскольку Его Величество не желает - по причинам, которые он уже объяснил, - обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.
– Вот потому-то я и ушел в рифтеры!
– выкрикнул Монтроз.
Брендон молча повернулся к нему лицом.
– Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать?
– Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.
– Двум смертям не бывать, одной не миновать, - тихо произнес Брендон.
– Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.