Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты
Шрифт:
Полина и Луи Виардо прибыли в Петербург 14 октября 1843 года, а уже 22 октября певица обрушила на петербургскую публику каскад колоратурных пассажей. Ее голос звучал свободно и дивно. Рукоплесканиям и вызовам не было конца. «Тут все рассуждения останавливаются, все похвалы становятся ненужными, – писали те же «Ведомости». – Мы играли в жмурки, теперь мы увидели свет...»
Среди восторженной публики находился и 25-летний Иван Тургенев. В воспоминаниях Авдотьи Панаевой можно прочитать следующее:
«Такого крикливого влюбленного, как Тургенев, я думаю, трудно было найти другого. Он громогласно всюду
– Господа, я так счастлив сегодня, что не может быть на свете другого человека счастливее меня! – говорил он».
Счастье заключалось в том, что у Тургенева болела голова, а Виардо потерла ему виски одеколоном. Прикосновение ее пальцев привело Ивана Сергеевича в экстаз. Признания Тургенева мешали игре в преферанс, и один из игроков – это был Белинский – громко сказал: «Ну, можно ли верить в такую трескучую любовь, как ваша?»
«Любовь Тургенева к Виардо мне тоже надоела, – читаем мы дальше у Панаевой, – потому что он, не имея денег абонироваться в кресла, без приглашения являлся в ложу, на которую я абонировалась в складчину с своими знакомыми. Наша ложа в третьем ярусе и так была набита битком, а колоссальной фигуре Тургенева требовалось много места. Он бесцеремонно садился в ложе, тогда как те, кто заплатил деньги, стояли за его широкой спиной и не видели ничего происходившего на сцене. Но это мало; Тургенев так неистово аплодировал и вслух восторгался пением Виардо, что возбуждал ропот в соседях нашей ложи...»
Нам, далеким потомкам, все это читать странно, разве можно так нелюбезно писать об Иване Сергеевиче Тургеневе! Но для Панаевой Тургенев был современник, литератор, который стоял в начале литературного пути, подавал всего лишь надежды.
Знакомство с Полиной Виардо оказалось буквально роковым. «В душе Тургенева, – по словам видного юриста Анатолия Кони, – восторг дошел до самой ее глубины и остался там навсегда, повлияв на всю личную жизнь этого «однолюба»».
Ну а что означала встреча с Тургеневым для Виардо? Вспоминая в конце жизни о первом дне знакомства с ним, она говорила с милой улыбкой: «Мне его представили со словами: это – молодой русский помещик, славный охотник и плохой поэт». Завидная рекомендация!.. Лишь постепенно Виардо осознала, что «славный охотник и плохой поэт» занял определенное место в ее жизни. Слово «место» тут более подходит, чем слово «любовь». Это он пламенно любил, а она? Возможно, лишь изредка отвечала небольшими вспышками чувств, и не более того.
В Петербурге Полина Виардо выступала три сезона подряд и с неизменным триумфом: овации, цветы,
За официальной речью последовал великолепный бриллиантовый браслет.
Поэты Аполлон Григорьев, Плещеев, Мятлев писали стихи в честь Полины Виардо, Карл Брюллов создал ее портрет. И даже мать Тургенева, ревновавшая своего сына Жана к артистке, преодолела неприязнь и поехала на ее концерт. По возвращении домой она с горечью признала: «Хорошо поет, проклятая цыганка!»
Петербургские гастроли продолжались (иногда Виардо выступала и в Москве), репертуар ее постоянно расширялся, одна из новых партий – роль Адины в «Любовном напитке». Этот напиток уже давно попивал Тургенев, но в одиночестве. Отношения с Полиной Виардо в основном держались в плоскости чистой дружбы и восхищения с его стороны. Пожалуй, большее понимание Тургенев находил у мужа, Луи Виардо. Оба заядлые охотники, страстные сочинители, Тургенев и Луи Виардо перевели на французский язык и издали в Париже том повестей Гоголя, а, как известно, совместная работа всегда сближает людей.
По возвращении в Париж супруги Виардо приобрели дом у подножия Монмартрского холма, обставили его белой мебелью, обитой светлым шелком. В простенке между арками, выходившими в зимний сад, Виардо поместила огромную вазу, сделанную на русском фарфоровом заводе, с изображением картины Рембрандта «Портрет матери». Столовой служила желтая китайская гостиная.
В парижском доме Виардо часто гостил Тургенев. Его мать продолжала настаивать, чтобы он порвал с «проклятой цыганкой», не высылала ему денег, но все равно годы с 1847-го по 1850-й Иван Сергеевич называл «счастливым трехлетием». Он постоянно общался с любимой женщиной, дружил с ее мужем, играл с их дочерью, отдыхал на лоне природы, ловил рыбу, играл на бильярде, изучал испанский язык, на котором все говорили в доме Виардо, и писал по-русски рассказы. Именно в этот период были созданы «Записки охотника» и «Завтрак у предводителя».
В Россию он уезжал с большим сожалением. «Нет места на земле, которое я любил бы так, как Куртавнель, – писал он Луи Виардо, и далее: – Вы имеете во мне, дорогой Виардо, безгранично преданного друга».
Из письма к Полине Виардо, 9 сентября 1850 года:
«Я должен сказать Вам, что Вы ангел доброты, и Ваши письма сделали меня счастливейшим из людей. Если б Вы знали, что значит дружеская рука, которая обласкивает Вас издалека, чтоб очень нежно Вас коснуться...»
В том же 1850 году произошло два события: Тургеневу удалось взять после тяжелых сцен от своей матери дочь Полину (Пелагею), которая являлась «грехом его молодости», и отправить ее в Париж. Полинетта воспитывалась вместе с дочерью Виардо Луизой. И второе событие: умерла мать Тургенева, сняла с него вериги, и теперь он получил возможность распоряжаться собственным состоянием. Тургенев стал богатым. Ему было 32 года.
Изменения произошли и в жизни Полины Виардо: наконец-то она обрела прочные позиции в Парижской опере. И еще: родилась вторая дочь – Клоди.