Вера, Надежда, Любовь
Шрифт:
– Все…П….ц!
Старший наряда приказал всем выйти из машины, красноречиво указывая автоматом, куда отойти. Осветил всех лучом фонарика, подольше задержался на Любаше. Затем отошел к группе пограничников, тоже вооруженных автоматами, и связался с кем-то по рации:
– Докладывает одиннадцатый. Товарищ полковник, по приметам точно она. Так точно. Понятно.
Мужчинам застегнули на руках наручники и усадили в армейский УАЗ. Люба и Саша опять сели в «Волгу», которую теперь вел старший наряда и благополучно прибыли в поселок.
Когда Габардинскую доставили домой, отец налетел на нее, как грозный тайфун:
– Ну, если тебе захотелось погулять на стороне, ты хоть имей совесть предупредить меня и мать!
Любаша оправдывалась:
– Кто тебе сказал, что мне захотелось? Да, они нас запихали в машину силой!
Отец негодовал:
– Они говорят добровольно!
– Сейчас! – Люба показала покрасневшую часть руки отцу со словами:
– Вот,
Полковник кинулся к телефону, со словами:
– Да, я, этих мерзавцев в порошок сотру!
Любаша тоже подошла к телефону, и придерживая трубку, заговорила снова:
– Пап, но они ведь нам ничего не сделали, а сами решили нас отпустить, когда мы настойчиво отказались. Мы им поулыбались на танцах, ласково поговорили, вот они и решили, что мы согласны.
Полковник накрутил номер, когда ему ответили на другом конце провода, он приказал:
– Посади их на 15 суток за нарушение режима. Завтра разберемся.
И положил трубку телефона.
После этой истории, Любаша прекратила посещать танцы, а после работы бежала домой. Неожиданно по субботам и воскресеньям стал приезжать в дом отдыха и ее муж, Саша, и эти дни они проводили вместе. Когда Габардинская отработала обещанные отцу дни, и все официантки отдохнули, отец похвалил ее за работу и тут же сообщил, что все деньги ею заработанные, удержаны за потерю материальных ценностей. Потом все-таки пожалел свою дочь и выдал ей жалование из своих сбережений. Девушка поцеловала отца, она очень сильно любила его за мужественность, за свое спартанское воспитание, за самостоятельность и силу духа, привитые ей этим гордым и сильным человеком. Она никогда не видела его трусливым или испугавшимся, она знала, что ее отец награжден орденами и медалями за отвагу и мужество. Он всегда справедлив и честен. Отпуск закончился и Любаша с сыном вернулись в Каахка.
Часть 5. Гражданка
В 1977 году, в сопредельном государстве Иран, стало твориться что-то неладное. Участились переходы границы, причем в массовом порядке, целыми селениями иранцы перебегали на нашу территорию. Над нашими заставами несколько раз пролетали иранские вертолеты, пока один из них с экипажем из семи человек, не был сбит ракетой на советской территории. Вскоре стало понятно, что происходит – в Иране началась смена правительственной власти. Шах бежал из страны и одна группировка за другой завоевывали власть. Габардинский находился на границе сутками, и лишь один или два дня в неделе он мог провести в семье. А количество домочадцев при этом увеличилось, родилась дочь Юлия, может, поэтому у него заболело сердце. По настоянию врачебной комиссии, Александра комиссовали из армии. Семья решила обосноваться на Украине, пристроив пол дома к уже существующему родительскому.
Прошло несколько месяцев жизни Габардинских в цивилизованном мире. Жизнь на гражданке, там, на границе с экрана телевизора, рисовалась совершенно другой. Она казалась легкой, честной, деловой и рабочей, но далеко все не так было на самом деле. Процветала спекуляция, мздоимство, воровство. Постепенно Любаша проходила науку, как надо жить в городских условиях. Например, чтобы приобрести продукты, которые на границе выдавались по пайку, здесь надо было знать на какой рынок идти и к кому обратиться. За небольшую переплату, можно получить хороший товар. Дефицитные вещи имели тоже свои места распродажи. Чтобы устроиться на работу, нужно дать взятку. Обсуждается это открыто, друзья даже советуют, кому лучше дать и сколько. Возмущаясь в душе, краснея, но с каждым разом все меньше и меньше, Люба училась жить в мегаполисе. Свекровь почти каждый вечер ругала ее за наивность, доверчивость, слишком хорошее отношение к окружающим, предельную отдачу в труде и полное отсутствие наглости. И возможно, Любаша бы привыкла к такой жизни, приспособилась, если бы судьба опять не приготовила для нее очередной сюрприз.
Семья Габардинских жила, как говорилось ранее, в половине огромного дома, в другой половине жили родители Александра: его мать – Лидия Петровна, отец – Владимир Васильевич, шахтер, и две его сестренки близнецы Света и Луиза. Девочки были настолько похожи друг на друга, что Люба так и не научилась их различать, естественно и окружающие тоже. Одной из близнецов легко давались математические предметы при обучении, другой гуманитарные, поэтому при сдаче экзаменов или зачетов они имели привычку меняться между собою именами в классе, а впоследствии разных школах и институтах. Традиционно для Украины, перед торжествами или семейными праздниками заводилась, брага из которой впоследствии изготовлялась первоклассная самогонка для экономии праздничных расходов. Однако, заводилось этого зелья столько, что, как правило, хватало всем быть пьяными или «навеселе» почти две недели. Любаша понимала, что при таком раскладе событий, Александр очень быстро привыкнет к выпивке, поэтому при очередном упоминании самогона, как экономического баланса семьи, наговорила учительнице кучу обидных
– Стоять! Из кустов выскочили еще два милиционера, подошли к Любаше и объявили:
– Вы арестованы!
– За что? – Удивилась Габардинская.
– Разберемся в отделении. – Ответил военный.
Любаше надели на руки наручники и, запихнули в УАЗ, который стоял у входа в сквер. Прохожие горожане с огромным любопытством провожали взглядами синий милицейский «воронок».
В отделении милиции, следуя показаниям задержанной, было сделано несколько звонков по телефону: в паспортный стол, на ее работу и магазин «Тысяча мелочей». После чего военные начали через слово материться и совсем потеряли интерес к Любаше. Даже сняли наручники и извинились за задержание. Однако посидев в следственном кабинете еще с пол часа, Люба поняла, что она помешала милиции задержать настоящих преступников, которых они «пасли» долгое время, которые спрятали в трансформаторной будке ворованные вещи и которых, они, вероятно спугнули, когда задержали ее и проводили до машины. Военные посмеялись над собою и все, вместе с Любашей, вышли на порог заведения. Затем они направились к УАЗ, стоящему возле здания, и предложили Габардинской довезти ее до дома, если она не против. Люба не отказалась. Милиционеры довезли Любашу до самого дома. По дороге, один из мужчин всем говорил, что хочет пить. Поэтому когда подъехали к дому, Любаша предложила всем холодный, вкусный квас и пригласила их в дом. Когда они зашли во двор частного дома, Люба заметила, как метнулась к сараю свекровь, но не придала этому должного значения. И только когда представители власти напились кваса и ушли, из-за угла дома вышла бледная, вся трясущаяся от злости, разъяренная Лидия Петровна. Свекровь увидела УАЗ полный милиции, вспомнила обещание невестки насчет самогоноварения, увидела, что они заходят во двор, а остальное она додумала сама. Помчалась в сарай, где хранились запасы самогона с последнего семейного праздника, и все что, было, вылила в канализацию. Ненаказуемая теперь она смело пошла в дом, и что же? Эта, дрянь, невестка, напоила ментов квасом и все!
– Негодяйка, изощренная в издевательстве девчонка, так жестоко пощекотала нервы, нанесла урон семье таким, бесстыжим образом! – Негодовала свекровь, выговаривая невестке.
Ласковый ответ Любаши:
– Простите меня, просто не подумала об этом, да, и угрозу, сказанную в сердцах, давно забыла.
Еще больше взбесил Лидию Петровну. В конце, концов, доведенная до слез, Любаша закрылась в своей половине дома. Терпение у Любы кончилось, и она твердо решила, что надо забрать детей и уехать отсюда поскорее, вот только, что скажет муж? Вечером, когда все собрались дома, скандал вспыхнул с новой силой, а самым обидным было то, что ее Саша, справедливый и честный, не защищал ее. За три дня Габардинская рассчиталась на работе, купила билеты в Ашхабад, собрала вещи, забрала детей и уехала. Последним вопросом Любы к свекрови были слова:
– Вам не жалко своих внуков оставить без отца? – На что она ответила:
– Внуки будут еще, другие!
После встречи с матерью, мать и дочь проговорили до глубокой ночи. Но жизнь продолжается, время движется вперед и все, что свершается надо надеяться, что к лучшему. На третий день проживания в Ашхабаде, Любаша нашла работу, которая разрешила сразу две проблемы: дочь Юлия обеспечена садиком, а ее мама, интересной работой. Люба устроилась воспитательницей в круглосуточную группу детского комбината. Габардинская очень любила детей, и умело общалась с ними. В игровой комнате детского садика, она соорудила кукольный мини театр. В запасниках методического кабинета нашла наборы кукол к народным сказкам. И почти каждый день, перед детьми, разыгрывалось сказочное представление. Во время прогулки по территории садика, Люба «паровозиком» бегала вместе с детьми. Маршрут передвижения ею был обозначен остановками с необычными и смешными названиями, что-то вроде «Остров Робинзона», «Птичий базар», «Петрушкина арена» и тому подобное. Дети очень полюбили тетю Любу и в ответ, в знак благодарности, приносили ей из дома конфеты и любимые игрушки. В коридоре на личных ящичках детей, Любаша нарисовала забавные и яркие картинки, каждому индивидуальный рисунок, чтобы дети легко находили свой ящик. Заведующая комбинатом не могла нарадоваться на новенькую воспитательницу и сразу сделала ее своей любимицей. Если Люба просила что-то приобрести для садика краску или игрушки у начальницы, она охотно шла ей на встречу.