Вересковый рай
Шрифт:
– Если судить по известиям оттуда, все хорошо. Иэн все еще на севере, едва удерживает своих людей, рвущихся атаковать нас с тыла. Джоанна в Хемеле. Твоя мать отправилась в свои южные поместья наводить там порядок и… да, у меня для тебя есть забавная история. Ты же знаешь, что старый сэр Генри слишком одряхлел, чтобы исполнять обязанности кастеляна. [7] Конечно, твоя мать не выбросит его на улицу, но нового назначать все-таки нужно. Леди Элинор остановила свой выбор на сэре Гарольде, младшем сыне сэра Джайлса из Айфорда. Он хорошо знает
7
Кастелян – управляющий замком.
Саймон усмехнулся, и Джеффри рассмеялся тоже. Сэр Генри – непробиваемый тупица. В свое время он был крепким воином, всегда преданным и честным, но его советы скорее могли вызвать катастрофу, чем принесли бы какую-нибудь пользу. Однако он знал, как оборонять земли своей госпожи, препятствовать незаконным вторжениям и разбираться с простейшими судебными делами. Теперь он уже был слишком стар и немощен, чтобы выезжать верхом, но хозяйка не забывала его доброй службы и была готова сделать для него все, что угодно, даже терпя неудобства.
– Ты ведь помнишь, – продолжал Джеффри, – что король лишил всех прав и собственности Гилберта Бассетта из Апэйвона?..
– Джеффри, – запротестовал Саймон, – ты считаешь меня настолько безмозглым, что я способен забыть, почему сейчас, чтобы приехать поговорить с тобой, я должен был получить гарантии безопасного передвижения?
Наступило короткое молчание. Губы Джеффри тронула едва заметная улыбка, но он сумел сохранить серьезность и в тон Саймону ответил:
– Нет, конечно, не считаю.
На самом деле Джеффри считал Саймона человеком, далеким от политики. Саймон любил Ричарда Маршала и не любил короля – вот и вся его политика.
– Как бы то ни было, – продолжал Джеффри, – Апэйвон расположен не более чем в двадцати милях от Кингсклера, и Уолтер де Клер здорово постарался, чтобы оставить королю поменьше прибыли. Кое-кто из людей Уолтера забрел немного в сторону и вторгся на одну из ферм Кингсклера. Нет нужды говорить, что их вышвырнули оттуда основательно помятыми. Они бросились наутек в свой лагерь…
– Неужели Сибелль?! Нет, это уже слишком! Я должен серьезно поговорить с этой девчонкой. Она никогда не найдет себе мужа, если будет так вести себя…
– Ты должен поговорить с ней? – задохнулся от возмущения Джеффри. – А кто научил ее быть таким сорванцом?
– Не я! – воскликнул Саймон. – Я всегда говорил ей, что нельзя быть такой буйной. Когда она приходила домой вся в грязи и в разорванной одежде, я…
Джеффри расхохотался:
– Да, ты говорил ей – после того, как сам заводил ее. Но на этот раз это была действительно не ее вина, хотя, конечно, полагаю, ей следовало бы прекратить погоню или вернуться в замок, пока остальные продолжали преследование. В общем, так или иначе она находилась вместе с отрядом, когда они нанесли удар по лагерю, и
– Ты находишь это забавным? – простонал Саймон.
– А ты нет? – хмыкнул Джеффри. – Можешь представить, что она ему говорила?!
– Конечно… – с кислой миной согласился Джеффри – Что ж, одним женихом у нее стало меньше.
– Ты уверен? – спросил Джеффри и пожал плечами. – Даже если ты и прав, то на такой брак не стоило и рассчитывать. Мужчина должен знать, на что идет, когда берет в жены девушку из Роузлинда.
– А ты знал? – с любопытством спросил Саймон.
Джеффри задумчиво посмотрел на шурина и, помедлив, тихо сказал:
– Да, – он улыбнулся. – Я приехал в Роузлинд, когда твой отец женился на твоей матери. Джоанне тогда было девять лет. Она уже тогда слыла красавицей и казалась такой милой и благопристойной, пока я не сделал что-то против ее воли, и она сразу огрела меня по голове пикой Бьорна. Да, я знал!
– Но я не думаю, что Уолтер… – начал Саймон и остановился. Он не считал силу Рианнон отталкивающей. Он находил ее возбуждающей. Возможно, Уолтер тоже так отнесся, после того как оправился от высказанного Сибелль неудовольствия тем, как он руководит своими людьми. Саймон вздохнул: – Где он сейчас?
– Где-то там же, может, чуть западнее, ближе к Дивайзесу. Если ты увидишь Уолтера или получишь от него весточку, умоляй его не принимать участия ни в каких попытках освободить де Бурга. Дивайзес – слишком мощная крепость, и любая такая попытка приведет лишь к ужесточению условий содержания старика.
– Хорошо, – сказал Саймон, но в голосе его слышалось сомнение, а в глазах светился вопрос.
– Не будь дураком, – вздохнул Джеффри. – Я сам не могу ему написать. Если я знаю об этом, то обязан предупредить короля, а это последнее, чего мне хочется, потому что это повлекло бы за собой все отрицательные последствия неудачной попытки, не дав ничего взамен.
– Но я не думаю, что вернусь в Англию, когда осада будет снята, и у меня нет гонца, которому я мог бы доверять настолько, чтобы посылать куда-либо, кроме Роузлинда, так что… – Голос Саймона внезапно затих, и он, улыбнувшись, хлопнул себя по лбу. – О, какой же я болван, – рассмеялся он. – Ну, конечно. Я напишу Сибелль. Это либо добавит масла в огонь, либо принесет чудесное исцеление, но она обязательно передаст твое предупреждение. – Саймон поставил на стол опустевший кубок и поднялся. – Что-нибудь еще?
– Нет. Теперь возвращайся и послушай, что скажет Ричард. Если он не против переговоров, ничего не предпринимай. Пришли только записку, если он не собирается принять нас.
Об этом не было даже и речи. Как только Саймон вернулся в Аск, ему сообщили, что с ним хочет побеседовать Ричард, который, с удовольствием узнав, что страхи Саймона насчет Джеффри оказались беспочвенными, жадно выслушал новости. Вопреки опасениям Джеффри, он выразил нетерпеливое желание встретиться с посланниками Генриха и, когда они прибыли два дня спустя, оказал им все возможные почести, какие были в его силах. Саймон, разумеется, в переговорах участия не принимал. Его юный возраст исключал подобное, кроме того, он даже не был вассалом Ричарда. Однако Джеффри ему подробно рассказал обо всем.