Верхом на раторне

Ходжилл Пэт

… приди…

Она тихо оделась, отдав предпочтение своему чёрному д'хену для ножевого боя вместо кадетской куртки. Будет неплохо, если старые инструменты Талисман окажутся опять под рукой на время такого ночного рысканья по лабиринту, столь отличному от лабиринта Тай-Тестигона. Одиночка по своей природе, как же она скучала по свободе приходить и уходить по собственному желанию. Вытащив из широкого рукава д'хена составные части крюка-кошки и соединив их вместе, она задумалась, сможет ли она вообще хоть когда-нибудь привыкнуть действовать вместе с другими людьми или командовать ими. Длинный разговор

с серьёзным главным десятником Брендан позволил ей составить список своих обязанностей как главы казарм, который она выучила наизусть, а затем передала Ванту, к его плохо скрываемому отвращению. Ну, если она смогла волей-неволей смирилась этим, то и он сможет.

Привязать верёвку, закрепить крюк, и перемахнуть через край наружу, в ночь. Будем надеяться, что кендары с их неприязнью к высоте никогда и не подумают о таком способе побега. На земле она освободила кошку рывком запястья и поймала её, когда та упала.

Постепенно ослабевающие призывы потянули её на север, через туманные тренировочные поля, через мост, под которым разыгралась грязевая битва, к наружной стене. Несмотря на непрерывный ремонт, некоторые её части всё ещё были на земле, обрушенные тряской. По всей своей длине стены не охранялись. Иронично, но из всех замков Заречья Тентир имел самые слабые укрепления. Когда Джейм спросила об этом Ванта, тот фыркнул:

— Другие дома в основном защищаются друг от друга. Кто нападёт на школу, в которой обучаются все молодые офицеры?

Мерикиты, сказала Джейм. Семь Королей. Призрачная Гильдия. Нашествие ри-сар. Калдан, Лорд Каинрон, в один прекрасный день.

Вант только засмеялся, как будто это была шутка идиота.

За стеной располагался фруктовый сад, ежегодно обеспечивающий училище своим собственным сидром. Сучья отяжелели от плодов, созревающих в ожидании осенней страды, земля под ними благоухала паданцами, которые хлюпали и скользили под ногами. Ещё дальше были пастбища усеянные пятнышками спящих коров и овец и другими неясными формами, которые могли оказаться чем угодно. Хотя на восточном крае неба уже показались чёрные силуэты горных пиков, здесь внизу в долине, оно всё ещё было очень тёмным и довольно туманным.

Джейм споткнулась о пень, скрытый в глубокой траве, затем о ещё один. Заяц, выскочивший из укрытия почти из-под самых ног, заставил её сердце вздрогнуть. Впереди виднелся лес, при таком освещении сплошная тёмная масса, готовая, подобно лавине, обрушиться на землю, которую у неё украли. Под сенью леса молодые побеги уже начали постепенно возвращать то, что раньше ему принадлежало.

Джейм остановилась невдалеке от этих тянущихся теней. Она впервые задумалась над тем, что она здесь собственно делает.

Пара за парой, в полной тишине, среди деревьев появлялись светящиеся точки, где-то ниже, где-то выше, всё больше, больше и больше.

Лес наблюдает за мной, подумала она и выудила из кармана медальон иму.

— У меня есть расположение Земляной Женщины, — сказала она, поднимая его вверх, и размышляя, даже когда это говорила, действительно ли это всё ещё правда, во всех смыслах этого слова.

Она пообещала пронести маленькое глиняное лицо с большими ушами в те места, где Матушка Рвагга иначе была бы лишена слуха, но она всё ещё ничего не сделала относительно своих обязанностей, навязанных ей вождём мерикит Чингетаем. Будь проклят этот чёртов тип, объявивший её своим наследником и, косвенно, мужчиной, только ради того, чтобы сохранить лицо и вывернуться из сложной ситуации.

Однако, разве Тори не сделал точно то же самое, последовав примеру вождя мерикит и совету Кирен?

И вот она застыла на границе между двумя мирами, получив

в каждом из них похожие роли и находясь в опасности потерпеть неудачу в обоих.

Глаза леса мигнули. Затем из его теней наружу внезапно ринулись светящиеся мотыльки. Они кружились вокруг Джейм вихрем вспышек и тысяч дрожащих крылышек, усыпая её отблесками своего свечения. Один приземлился на её запястье и сложил свои бледные серо-зелёные крылья, покрытые серебряным узором. Его мохнатые антенны неистово вращались.

— У тебя есть послание для меня? — Спросила Джейм, только полушутя.

Если и так, на это не нашлось времени. В следующее мгновение мотыльки спиралями ушли в небо, в то время как густую траву разорвали стремительные тела. Джейм оказалась окружённой топчущейся по кругу стаей гончих. Она увидела, что это ищейки, охотники за запахом, с шеями, окаймлёнными складками кожи, и беспокойными назойливыми носами.

Одна издала приглушённый визг и их тёмные ряды расступились, чтобы пропустить жуткогончих. Джейм по-прежнему неподвижно стояла среди мелькания белых спин. Вокруг неё поблёскивали глаза и зубы. Несмотря на то, что они не дотягивали по весу и силе до молокара, эти гончие были убийцами. Она видела, как они тренировались на слабейшем из своих собственных родичей: когда их матери учили их в первый раз есть мясо, они разрывали на части самого слабого из каждого помёта и кормили кровавыми остатками их более сильных братишек и сестрёнок.

Затем в раздраженную стаю въехали всадники, разгоняя собак ударами кнутов. Но их было слишком мало, чтобы это была охота училища — полная дюжина или даже меньше.

Кто-то засмеялся. — Я просто не верю. Сначала этот обормот Даниор ускользнул из Тентира вместе со своей паршивой собачонкой, а теперь здесь урод Норф. Эй, мой лорд! Мы снова спустим собак и посмотрим, как быстро может бежать Норф?

Джейм узнала голос: это был один из дружков хайборнов Горбела. Сам Лордан Каинрон ехал отдельно, наклонившись в седле, чтобы дать ищейкам понюхать белую тряпку с тёмными пятнами — предположительно кровь раторна, стёртая с шипов. Собаки возбужденно мельтешили вокруг него, хотя некоторые с хныканьем отскакивали прочь. Кадет кендар возвращал их в строй ударами хлыста. Затем они отступили, чёрное на чёрном в тени деревьев, метаясь взад и вперёд в поисках запаха.

— Мой лорд! — снова позвал хайборн.

Горбел выпрямился. — Что? — сказал он, его внимание было сосредоточено на собаках.

Одна из них приглушённо взвизгнула и бросилась в лес, остальные чёрным приливом последовали за ней по пятам.

Горбел крикнул: Ха! — и, пришпорив коня, помчался вслед за ними.

Жуткогончие и всадники последовали за ним. Джейм принялась от них уворачиваться, уверенная, что они собираются её затоптать. Вместо этого кто-то схватил её за воротник и рванул вверх, перебросив через лошадиную холку. Выступ седла бил её в живот при каждом скачке. Ветки хлестали по ягодицам и больно рвали развивающиеся волосы. Она начала соскальзывать. Когда её ногти укололи лошадь, та неожиданно шарахнулась в сторону и ездок выругался.

Трое, всё что угодно, лишь бы эта кошмарная поездка закончилась.

Порой молитвы бывают услышаны.

Что-то сильно стукнуло Джейм по затылку и она погрузилась в блаженную тьму.

II

Кто-то стонал.

Джейм сглотнула сухим ртом и звук прекратился.

Она неосмотрительно открыла глаза и поморщилась, когда в них ударил солнечный свет. Видимо, прошло какое-то время и день был уже в самом разгаре. Перед ней лежала пёстрая узкая горная лощина, покрытая ковром папоротника и окаймлённая стройными и блестящими стволами берёз. Она сдвинула брови, пытаясь что-нибудь вспомнить, вообще что-либо. Крики, собачий визг, боль.