Верхом на раторне

Ходжилл Пэт

— С тобой всё в порядке?

Я могу истечь кровью до смерти, подумала Джейм со странной отрешённостью. Ну что же, во мне или осталось достаточно крови, чтобы сделать это, или же нет.

— Кроме того, — сказала она громко, — Я кое-чем обязана и дереву тоже.

Он был настолько удивлен, что отпустил её, и она шагнула вперёд, на туго натянутую цепь. Слабеющие усилия жеребёнка едва заставляли её дрожать, но он, по крайней мере, был ещё жив. Звенья цепи под ногами были скользкими и выпуклыми (кто берёт цепь на охоту? Они должны были послать за ней в Рестомир или Глушь), но она,

по крайней мере, была такой же толстой, как и верёвка, перекинутая через Большой Зал.

Когда она добралась до жеребёнка, она соскользнула во взбаламученную воду у его спины. Его красные глаза резко открылись, и он начал слабо биться, но они уже начали снова погружаться. Джейм сделала глубокий вдох. Непрозрачная вода, почти что жидкая грязь, сомкнулась над её головой. Плотно зажмурив глаза, она заскользила ладонями вверх по шее раторна и вниз по его маске к попавшему в ловушку рогу. Вот и он. Она начала дёргать звено взад и вперёд, дюйм за дюймом сдвигая его вверх по слоновой кости. Воздух в её лёгких уже превращался в огонь, когда цепь ослабла, и они снова стали подниматься.

Над водой, она задыхаясь вцепилась в шею жеребёнка. Он безвольно обвис. Она запустила когти в его холку.

— Очнись, чёрт возьми! Ты не сможешь меня убить, если сам умрёшь прежде!

VIII

Горбел размышлял, не было ли безумие Норф в самом деле заразным, и если так, то не подхватил ли он его.

В конце концов, он находился на верхушке чертовски большой скалы (не думай о том, как далеко от тебя земля; не думай), пытаясь сломать эту Троими-проклятую-цепь этим предками-проклятым копьём, одновременно с этим стараясь отогнать прочь рой ивовых отростков. Поверхность валуна просто бурлила ими, похожими на множество покрытых листьями змей (ух), все усердно пытаются пустить корни в камень. Со всех сторон осколки с треском сыпались вниз, время от времени к ним присоединялись более крупные обломки.

Отец предельно ясно сказал ему, как следует поступить с этой сучкой Норф: унизь её; заставь её страдать; покажи всему Кенцирату, какими безумцами были она и её брат, думая, что девушка хайборн может когда-нибудь стать офицером рандоном.

Но это оказалось не так просто. Она постоянно заставала его врасплох.

Это… Это было безрассудно.

Она убила кобылу раторна. В этом он ей завидовал. Она чувствовала себя обязанной жеребёнку раторну. Ну ладно. С трудом, он мог это понять. Но быть обязанной дереву?

Безумие.

И что насчёт этой внезапной вспышки… памяти?… тогда, на прогалине, когда раторн издал этот жуткий крик? Отец, бьющий Мать, разбивающий ей череп, брызги крови и мозгов… нет. Его мать умерла, когда он был всего лишь вопящим младенцем. Он её совсем не помнил, и он ни о ком никогда не плакал. Но его нос потёк. Он тёк и сейчас.

Внезапная боль ввинтилась в его ногу. Незамеченный побег заполз на неё и запустил свои корни через сапог в плоть. Он дёрнул покрытый листьями прутик как обычный сорняк, но только оторвал верхнюю часть. Его нога продолжала пульсировать, как будто занозы погружались в неё всё глубже.

Ива снова стала стремительно раскачиваться взад и вперёд. Цепь вокруг валуна натянулась. Кусок её поднялся, вытащив вместе с собой грязную массу, которая распалась на две фигуры, одна цепляется за другую. Раторн висел на своём роге как забитая свинья на крюке. Затем он фырканьем избавился от грязи в ноздрях

и начал слабо биться, пытаясь освободиться. У него хватало мужества и силы воли, это точно. Так же (признай это) как и у Норф.

Но Трое, она буквально едет верхом на раторне!

Камень под ногой сдвинулся. Горбел закачался, его сердце сжалось от ужаса. Один из концов скалы откололся, как отрезанный облепившими его побегами, и ударился о воду с могучим всплеском, вызвав целый дождь брызг. Остальная часть валуна раскололась на части, цепь стала выскальзывать, звено за звеном, быстрее и быстрее, по мере того как тянула ива, а её якорь поддавался.

Прыгай. Прыгай!

Горбел прыгнул и чуть не потерял сознание при приземлении из-за колющей боли в ноге. Он, хромая, забрался повыше на сушу и, крепко ухватившись за дерево, стал наблюдать за тем, как распадается валун. Освободившись, запруженный поток ринулся вперёд гребнем внезапного грязного наводнения. Вместе с ним поволокло две фигуры, вперёд по кривому руслу реки, прочь из поля зрения.

Глава XIV

Верхом на раторне

45–53 — й день лета

I

… захлёбываясь, кувыркаясь снова и снова, сильно стукаясь обо что-то, кашляя в воде, задыхаясь на воздухе, руками и ногами обхватив жеребенка, её лицо вжалось в его шею, белая грива и чёрные волосы одновременно лезут в глаза…

… держись держись держись…

Мутная, изобилующая обломками, река несла их вперёд своим внезапным разливом, вызванным её неожиданным освобождением, пока, в конце концов, водяной гребень не оставил их позади. Жеребенок с фырканьем выпрямился и устремился на берег, но вода была всё ещё слишком глубокой, а течение слишком стремительным.

Джейм крепко вцепилась в него, её голова кружилась. Нет, это она и жеребенок, оба, кружились и кружились в широком водовороте. В этом месте острые скалы как зубы обрамляли берег, размалывая воду в пену. Через чистый и прозрачный центр водоворота внизу были видны каменные террасы, разинутые как широкий ребристый пищевод. На его дне, глаза, такие же больше как обеденные тарелки, отражали луну, выжидая.

Это не Речная Змея, подумала Джейм с сильным, но кратковременным облегчением. Они ещё не добрались до обиталища этого монстра, лежащего под дном Серебряной. Не смотря на это, Ратиллиен опять проник в слои реальности. Или она слишком часто стукалась головой или это какое-то новое измерение сакрального пространства мерикит, из которого пришли Четверо — вода, воздух, земля и огонь: Съеденная Когда-то, Падающий Человек, Земляная Женщина и Сгоревший Человек — управляющие Ратиллиеном в своих особых, случайно принятых формах.

— Великая рыба! Съеденная Когда-то! — закричала она утробе внизу, забрызгав себе всё лицо мелкими брызгами. — Что мы тебе сделали? Выплюни нас обратно!

Блууп.

Чудовищные пузыри заставили воду вокруг них кипеть, а потом лопнули, распространяя зловоние рыбного дыхания.

Ах, с чего мне стоит беспокоиться о ком-то, кто не моё потомство? Ступайте своей дорогой. Ступайте.

Водоворот изрыгнул себя водопадом. Они падали с несомненно невозможной высоты. Ещё страннее, вместе с ними падал старик, его тускло-белая борода моталась через плечо. Он почти, но не до конца, восседал на троне, который падал прямо под ним.